Сёгуны Токугава. Династия в лицах

В городской усадьбе Танума подарки уже было некуда складывать. После его возвышения там ежедневно принимали гостей и просителей всех уровней, даже когда хозяина не было дома. Распорядители усадьбы встречали посетителей в соответствии с их рангом и положением, угощали, принимали заверения в глубочайшем уважении к их господину и подарки для него. Многим приходилось наносить такие визиты по несколько раз, прежде чем могущественный чиновник обращал на них внимание и удостаивал личной встречи.

Наибольшего влияния и авторитета Танума достиг в начале 1780-х годов. Его сын Окитомо (1749–1784) уже много лет работал на разных правительственных должностях, а в 1783 году отец назначил его младшим советником (вакадосиёри). История сёгуната ещё не знала случаев, когда отец и сын занимали бы две высшие административные должности. В высших кругах «семейное назначение» было встречено с осуждением и вызвало рост негативных настроений по отношению к новой чиновничьей династии; больше всех были недовольны ближайшие родственники сёгуна.

В разгар голода, 24 марта 1784 года, на сына Танума Окицугу в замке было совершено покушение. Обедневший хатамото Сано Масакото выследил его и напал сзади, когда Окитомо шёл по коридору с двумя другими чиновниками. Получив три удара мечом, тридцатипятилетний сын Танума через несколько дней умер. Нападавший объяснил убийство мошенничеством погибшего – Окитомо взял у него родословную семьи Сано и деньги за обещанную услугу, но обманул, не вернув ни деньги, ни семейную реликвию. Сано Масакото был приговорён к смерти, а его небольшой удел конфискован в пользу бакуфу. По случайному совпадению на следующий день после исполнения приговора вышел указ о снижении цен на рис, и вскоре город наполнился слухами, что Сано Масакото совершил подвиг, пожертвовав собой ради спасения голодающих.

Погибший Танума Окитомо, наоборот, подвергся всеобщему осуждению. На его похоронах горожане продемонстрировали своё отношение к чиновному семейству: выкрикивали оскорбления и швыряли мелкие камни в траурную процессию. Народное недовольство, однако, не повлияло на отношение сёгуна к главе правительства: Иэхару по-прежнему полностью доверял Танума и поддержал его следующий проект по освоению Хоккайдо и торговле с Россией, а затем в очередной, уже седьмой по счёту раз поощрил его увеличением годового дохода на десять тысяч коку риса.

Именно в это время среди посетителей усадьбы Танума стал появляться двадцатичетырёхлетний Мацудайра Саданобу, внук Ёсимунэ и двоюродный брат действующего сёгуна. Отец Саданобу в своё время конкурировал со старшим братом Иэсигэ в борьбе за высший пост, поэтому его сын тоже числился среди потенциальных преемников десятого сёгуна. При таком статусе было бы странно не иметь отношений с главой правительства, и Мацудайра Саданобу их охотно поддерживал, хотя придерживался диаметрально противоположных взглядов на политику правительства и не раз излагал их главе бакуфу в докладных записках. Но все они оставались без ответа. Позднее Саданобу писал в мемуарах, что, дойдя до отчаяния, однажды принял решение пожертвовать своей жизнью и убить Танума. Он составил детальный план покушения и даже приготовил кинжал, но в последний момент передумал.

У Танума Окицугу врагов хватало и без Мацудайра Саданобу. Удельные князья и хатамото, со всех сторон обложенные долговыми обязательствами и неспособные по ним расплатиться, считали его виновником всех бед. Именно он запустил этот механизм всеобщей коммерции и предпринимательства, в котором затерялись испокон веков присущие воинскому сословию честь и достоинство. Это из-за него многие самураи с безупречной родословной попали в кабалу к торговцам и ростовщикам, которые думают только о деньгах и не имеют понятия о чести.

Азартная игра

Моралисты конфуцианского толка были правы в том, что тенденция к личному обогащению ухудшила общественные нравы: повсюду стало больше обмана и мошенничества, в городах возросло число чайных домиков, гостиных дворов, общественных бань и других заведений, где за деньги можно было получить любые сомнительные услуги. Азартные игры и нелегальная проституция, с которыми в своё время боролся восьмой сёгун Ёсимунэ, вновь расцвели пышным цветом. Все эти теневые удовольствия не приносили денег в казну, а лишь увеличивали городскую преступность.