Сёгуны Токугава. Династия в лицах

К морально-нравственному кнуту для населения прилагался материальный пряник. Квартальным старостам было приказано на семьдесят процентов сократить годовые расходы на хозяйственно-бытовые нужды и направить сэкономленные средства в накопительный резервный фонд (ситибу цумикин). За счёт использования данного фонда десятую часть этих денег планировалось возвратить горожанам через снижение цен на товары первой необходимости и съёмное жильё. С этого времени практика создания накопительных фондов в городских кварталах утвердилась в политике бакуфу и продолжалась вплоть до реставрации Мэйдзи, пережив многие другие указы Мацудайра Саданобу.

Реформа годов Кансэй проводилась на фоне последствий голода 1783–1787 годов, поэтому важнейшей её частью стало увеличение производства риса и создание резервных запасов на случай неурожая. Администрации на местах получили предписание увеличить посевные площади и прекратить выращивание табака, шафрана, индиго и некоторых других культур, а 0,5 процента урожая ежегодно направлять в местные зернохранилища[29]. С этой же целью на треть было сокращено производство сакэ.

В рамках борьбы с коррупцией чиновникам запретили получать подарки, кроме как по случаю юбилейных дат и праздников годового цикла сэкку. Однако этот запрет долго не продержался – через пять лет его отменили, сославшись на традиционный аргумент: подарок чиновнику – это не взятка, а проявление уважения к власти. А чтобы не пускать процесс на самотёк, составили перечень дат и поводов, по которым должностным лицам разрешалось принимать подарки, с указанием их стоимости и наименований.

С идеологическим многообразием тоже было покончено. Единственно правильным конфуцианским учением было признано джусианство[30], а все остальные объявлены ошибочными и запрещены. Только это учение преподавалось в правительственной школе, и только его последователей принимали на государственную службу. Вслед за Сёхэйдзака гакумондзё такие же ограничения ввели провинциальные школы для детей воинского сословия (ханко), и в обучении воинской элиты установилось полное единообразие.

Все изданные при Танума Окицугу указы были отменены, а созданные ими профессиональные гильдии распущены; вся хозяйственно-экономическая деятельность перешла под контроль правительства. Серьёзному ужесточению подверглись правила внешней торговли. Контакты с иностранцами были сведены к минимуму, число заходов китайских торговых судов в Нагасаки сокращено до десяти в год, а ежегодные визиты голландцев в Эдо – до одного раза в пять лет. Мацудайра Саданобу рассматривал внешний мир исключительно как угрозу, поэтому при нём степень изоляции страны возросла даже по сравнению с годами правления третьего сёгуна Иэмицу.

В это неподходящее время Россия предприняла первую попытку наладить отношения со своим восточным соседом. В 1792 году Адам Лаксман прибыл на Хоккайдо с посланием от иркутского генерал-губернатора и тремя японскими моряками, заброшенными в Россию штормом. Вернув японских подданных на родину, он рассчитывал встретиться с руководством страны и заключить договор об установлении дипломатических и торговых отношений. Несмотря на некоторую подозрительность в отношении незваных гостей, россиян по распоряжению Мацудайра Саданобу приняли весьма доброжелательно и «в соответствии с ритуалом», однако вступать в переговоры наотрез отказались, сославшись на действующий закон. В посещении Эдо Лаксману также было отказано – ему предложили идти в Нагасаки и там обратиться к чиновнику, отвечавшему за контакты с иностранцами. Таким образом, главную задачу российскому посланнику выполнить не удалось. Что касается Дайкокуя Кодаю и его спутников, то, несмотря на закон 1635 года, запрещавший принимать обратно японцев, которые оказались за пределами страны, для них сделали исключение и разрешили вернуться на родину.

Маршрут Дайкокуя Кодаю. Из Японии в Россию и обратно