Съём без правил

А еще ко мне приходил его друг, тот самый парень в красной кепке, он сказал, что Константин его не просил со мной разговаривать, но ему ужасно осточертело видеть его кислующую физиономию. Поэтому он решил признаться, что те фотографии выслал он, а не Костя. Что Озерский не виноват и все такое. А ещё из-за меня, Константин стал заунывным евнухом.

Не знаю, что и думать.

Как бы там ни было, не могу я начать жить заново. Существую в каком-то диком противоречии с самой собой, то искренне радуюсь тому, что он помог моему сводному брату, то вспоминаю о том, как он использовал женщин и уходил на следующее утро. Ну не верю я Озерскому. Даже если это не он послал те фото, даже если помог моей семье, заставил Махеева ответить, потому что я дорога ему… Где гарантия, что я не наскучу ему через неделю близких отношений?

Ну почему он меня не отпустит окончательно? Зачем ходит по пятам, как долбанный сталкер? Как же хочется ему поверить.

Любить кого-то, оказывается, дело неблагодарное и очень болезненное. С одной стороны, понятно, что гад, а с другой… Увижу его, охраняющего мой покой, и в душе тепло разливается. Внутри расцветает ощущение счастья, о котором я даже никогда и не грезила. Это чувство погружает меня в любовный восторг и безумную весёлость.

Сегодня он снова пришел ко мне в кафе, сидит себе кофе пьет и поглядывает. А я так к нему привыкла, что уже и не злюсь. Надо бы ненавидеть, да не получается. Страстный взгляд голодных стальных серых глаз… Никогда не встречала красивее. Не могу сосредоточиться, позабыты и страх, и обиды: всё забыто, когда сердце любит.

И тут меня холодом обдает, будто из ведра с ледяной водой. Все возвращается, словно пощечина и плевок в самую душу. Через стеклянную дверь я вижу Людочку. Судьба сама ведет ее к нему. Сейчас все решится окончательно. Костик, проследив мой взгляд, оборачивается. Возле него свободно, и я знаю, куда она сядет.

Теперь она барышня без кавалера, и не упустит шанса пофлиртовать с Озерским. Рыбка сама плывет в сети. Так и должно быть. Все, как и было задумано изначально. Костя вытащил моего брата, и я не должна мешать его мечтам сбываться.

Потапенко улыбается, и сама к нему подсаживается. Отворачиваюсь, и ухожу в подсобку, не мое это дело. Сажусь на старый ящик со стеклотарой. Интересно, сколько им понадобится времени, чтобы уйти вместе? У Озерского теперь нет препятствий, а Людочка так на него смотрит, что ничто им больше не помешает быть вместе. В принципе, это даже прекрасно. Красивые люди нашли друг друга. Только очень уж больно. А когда свет последней надежды гаснет, становится темно и страшно.

Боль, да, мне очень больно. Должно быть неприятно, гадко, отвратительно, но вместо этого тупо ноет в груди, где-то слева.

Уступаю. Только так можно прекратить этот бессмысленное хождение за мной. Не знаю, что Озерский там себе напридумывал насчет меня, но Костик должен быть с Людочкой, а я должна перемыть гору посуды.

Некстати вспомнилось его горячее дыхание на виске, когда серые глаза были так близко, а его сильные мужские руки и ноги крепко оплетали мое тело. То как Костя до боли впивался в мои распухшие губы. Он хотел меня просто безумно. То как трогал, переворачивал, скользил пальцами по телу. Сосал язык, прикусывал губы… Ох уж этот язык, его горячий язык побывал везде… На каждом кусочке моего тела. Даже от этого воспоминания голова идет кругом. Я же не дура и прекрасно понимаю, что с другим такого не будет. Не бывает так остро, если не любишь.

По щекам сами по себе текут слезы.

Но больше отсиживаться в подсобке нельзя. Выбор сделан и мне пора возвращаться. Не хватало еще получить нагоняй на глазах у сладкой парочки. Кому-то нужно работать, и я спешу в зал, к своим тарелкам и стаканам. Неожиданностью становится то, что Озерский сидит у моей барной стойки, а Людочки в зале нет.

Он смотрит на меня с насмешкой, будто без труда догадался, о чем я думаю и почему спряталась. Взгляд его изменился, он какой-то другой, заботливый что ли, искренний, теплый, будто шерстяное одеяло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне кажется, что я слышу стук своего собственного сердца, когда подхожу к стойке и начинаю остервенело натирать стаканы. Когда Озерский так близко, я перестаю думать логически и начинаю захлебываться в своей любви, совершенно забыв, о ее горечи.

— Девушка, а девушка, твои родители инопланетяне? На Земле точно никого подобного нет, — выдает Озерский одну из тех фразочек, которыми привлекал меня в самом начале нашего знакомства.

Молчу. Мне становится смешно и радостно, но я держу строгое лицо. Не показываю виду. Он не ушел с ней, он остался со мной.

— Официанточка, твоя рука выглядит тяжелой, можно я подержу ее?

Делаю вид, что не вижу. Стараюсь игнорировать.

— Извините, я только заметил, что вы меня заметили и просто хотел предупредить вас, что я тоже вас заметил, — приподнимает правую бровь Костя и смотрит мне прямо в глаза.

Услышав это, я не сдерживаюсь и начинаю улыбаться ему, как дурочка.

Глава 46

Костя