Сёма и блохи

– Ой-ой, братцы, за что? Я ведь свой! – истошно завопил зажатый со всех сторон Сёма.

– И откуда же ты здесь взялся? – подозрительно спросила Королева.

– Я из Казани прибыл, по обмену опытом, – не моргнув глазом, соврал Сёма.

– Ладно, отпустите его пока, – приказала толстая блоха. – Что, прямо оттуда – и к нам?

– Так получилось, я не планировал… – начал мямлить Сёма.

– Ладно, давай сначала подкрепимся за знакомство, а потом расскажешь всё по порядку.

В животе у Сёмы давно уже урчало от голода.

– Да, неплохо бы перекусить, – подумал Сёма. – А что есть будем?

– То же, что и всегда. Еда-то ведь прямо под лапами!

И с этими словами Королева и сидящие рядом блохи разом впились в собачью шкуру.

Бедный пес отчаянно взвыл и снова начал клацать зубами, пытаясь изловить своих мучителей.

– Бежим! – взвизгнула Королева, и все бросились врассыпную.

– Всё, хватит с меня этих музыкантов, чемпионов, королев! – думал чудом спасшийся Сёма, пробираясь сквозь заросли шерсти.

Всю ночь он брёл по шерстяным джунглям, пока, уставший и голодный, не оказался на собачьем хвосте, где столкнулся с крохотной блошкой.

– Можно я здесь с тобой побуду? – осторожно спросил Сёма.

– Побудь, – ответила блошка.

– Как тебя зовут?

– Тоши.

– А меня Сёма.

– Красивое у тебя имя, только странное, – сказала Тоши.

– Почему?

– Какое-то оно не блошиное.

– Это потому что я человек. В смысле, был им ещё вчера.

– Не может быть?! – удивилась Тоши.

– Я даже в театре работал, – печально сообщил Сёма.

– Здорово!

– Только из театра меня выгнали…

– А за что?

– За драку в театральном фойе, – вздохнул Сёма.

– А как же ты блохой стал?

– Честно говоря, сам не знаю. Вернулся в родной посёлок, хотел театр свой открыть, а вместо этого запил и, вот, превратился в блоху.

– Феноменально!

– Чего же здесь феноменального?

– Мне, чтобы стать блохой, десять лет понадобилось, лучшие генетики мира работали. А ты вон раз – и блоха!

– Ну точно палёная водка была, – задумчиво произнёс Сёма.

– О чём это ты?

– Да это я так, мысли вслух.

– Это же большая удача! – почти не слушая его, продолжала восторгаться Тоши. – Да тебе за это Нобелевская премия полагается! Жаль только, что о наших достижениях в генетике так никто и никогда не узнает…

– Постой, ты что, тоже была человеком? – не поверил Сёма.

– Была, – грустно вздохнула Тоши.

– Что-то не верится… И что с тобой случилось?

– В лаборатории, где я работала, мы занимались восстановлением популяций вымерших насекомых. А ещё экспериментировали с генами, превращая стрекоз в бабочек, жуков – в червей. Однажды я плохо закрыла контейнер с мутировавшими блохами, и одна из них укусила меня в ногу. Мне стало плохо, я потеряла сознание, а когда очнулась, то поняла, что превратилась в блоху.

– Погоди, погоди, а ведь меня тоже незадолго перед этим блоха кусала, – припомнил Сёма.

– Интересное совпадение. Может, у вас тоже такая лаборатория есть? – спросила Тоши.

– Не знаю, возможно. А где была твоя лаборатория?

– В Токийском университете.

– Да ну? – удивился Сёма. – Ты, наверное, что-то путаешь.

– Почему?

– Где Токио, и где наше Шилово?

– Тут всё просто. В Россию я приехала в подкладке шляпы одного из наших профессоров, прибывших в Москву на симпозиум. Но во время прогулки по вашей столице шляпу профессора унесло ветром. Чтобы не погибнуть, мне пришлось пересесть на первую попавшуюся собаку.

– Это была моя собака, – вздохнул Сёма.

– Ух ты! – обрадовалась Тоши. – Любишь животных?

– Да… – как-то неуверенно ответил Сёма.

– Я тоже, – подхватила Тоши. – У нас дома жили два бобтейла – это порода кошек такая – и я их обожала… – Тоши печально вздохнула: – Как они там без меня?

– Да что им будет, – проворчал Сёма, – сидят, поди, сейчас твои бобтейлы на диване, трескают колбасу со сметаной и в усы не дуют.

– Нет, они такое не едят. Им нужна только свежая морская рыба.

– Да, от свежей рыбки и я бы сейчас не отказался, – вздохнул Сёма.

– Да… – Тоши тоже вздохнула. – Сейчас вспомнила про наш дом, и так захотелось снова стать человеком.

– Зачем?

– Родителей жалко. Они, наверное, с ума сходят. Ищут меня.

– Тебя-то хотя бы ищут…

– А тебя?

– А у меня никого нет. Мать вообще не помню, а отец недавно умер.

– Прости, я не знала.

– Да всё нормально. И вообще: уж лучше я блохой останусь, – твердо добавил он. – Я всё равно человеком никому не нужен. Никто меня не ждёт, из театра выгнали, поставить свой спектакль не смог. Я – неудачник, а значит, моё место здесь, среди кровососов.

– Зачем ты так?

– Прости, – вздохнул Сёма, – погорячился… – И, помолчав, пробормотал: – Странно… Вот поговорил с тобой – и как-то на душе легче стало, хотя не знаю, есть ли она у блох – душа, в смысле.

– Мне тоже с тобой приятно общаться, – заверила Тоши. – И вообще: сегодня лучший день за всё время, с тех пор как я стала блохой.

– С чего бы это? – удивился Сёма.

– Теперь я не одна. Хотя… понимаю, это звучит эгоистично. Но я рада, что ты здесь.

– Честно говоря, я тоже отчасти этому рад, – вдруг признался Сёма. – Только сейчас понял, какой же сволочью был раньше.

– Нет, ты хороший, – вдруг сказала Тоши. – Встреться мы людьми, обязательно бы подружились.

– Ну, это вряд ли.