Сионская любовь

Дрожу всем телом, кровь в висках стучит. Сон помог понять собственное сердце. Не одну меня в Иудее гнев Господень карает, и кто нынче жутких снов не видит? Но лишь со мной и с любовью моей Бог чудеса творит: как узнали друг друга с Амноном, как полюбили, как расстались, как радовались и горевали – все сверх обычного хода вещей. Пусть явь подсказала сон, верю, чудо изменит явь! Отец, мать, все, кому я дорога! Не просите меня Амнона забыть. Милый Амнон навеки со мной. Умерший во сне – жив будет наяву. Надежда спящих – сон. По мосту его идут они к исполнению желаний. Верю в чудо! – Закончила Тамар.

– Кругом горе! – воскликнул Ситри, – повсюду картины разрушения и гибели, смерти страх леденит душу. Человек из Гиват Шауля не прибавил радости. В наше время не диво увидеть мучительный сон, быть может, не последний. Крепись, Тамар.

– О, Ситри, ты прав, – подхватил Тейман, – вступил на родную землю враг, и жернов тяжелый на сердце лег. То и дело слышу звуки шофаров – это левиты в Храме трубят во всю мочь. Стемнеет, и терзают душу мрачные сны. Днем через уши тревога вселяется, ночью глаза алкают боль.

– Что ждет нас? – вопрошает Хананель.

– Я слышал слова сына Амоца, пророка Исайи, и проникся надеждой, – ответил Ситри. – Пророк вещал, что страшен в гневе Господь, когда судит зло. Пламя жаркое и огонь всепожирающий – вот судьба стана ашурского. Не поднимутся вражьи мечи, и копья не зазвенят. Гневный окрик проклятия Господнего оглушит нечестивую рать, и будут повержены воины Санхерива, а Сион спасен. Кратких часов, что от вечера до утра, достанет Богу, чтобы вернуть справедливость на землю, и узнает мир, какой из народов избрал себе Господь.

Тем временем, в лагере ашурском царят покой и довольство, а в стане иудейском трепещут сердца. Одни, как полные сил молодые львы, предвкушают добычу, другие, как овцы при виде хищника, готовы встретить неизбежное. Солнце сменил месяц. Он кажется красным от крови, что вот-вот прольется. Сравнить – разнятся силы противников, но мало нам скажет сравнение.

Канун праздника Пэсах. В древние времена в такую же святую ночь в Цоане египетском Господь сотворил чудеса для народа своего, рассек море и скалы. Но нет радости в радостный час. Жители Иерусалима сидят, запершись в домах, горюют. И коэны в Храме безутешно плачут, словно не верят, что радость вернется в Сион. Царь снял корону с головы, возложил на себя вретище. Исайя взывает к Всемогущему и молит взглянуть на обитель Его в сей горький праздник. Стоны и плач вместо радостных песен. Не нежные арфы, трубы ратные слышны. Слезы текут, и не льется вино. Исайя молит Господа не оставить Сион на произвол Ашура, молит о новом чуде.

Господь наказующий неумолим и справедлив. Для повелевающего землей и небом невелико деяние великого владыку покарать и войско его истребить! В этот грозный час ангелы Господни вихрем пронеслись на грохочущих колесницах. Меж звезд промчались, спустились вниз и стали кружить над станом ашурским. Не смертного голос звучит: впереди небесных возниц – буря, позади – пламя. Раз, другой, третий облетели крылатые кони стан Санхерива и умчались назад в межзвездную тьму. И воцарилась мертвая страшная тишина. Лагерь Ашура молчит, и нет в нем живой души. Заслуживший тяжелый бич не будет наказан слабой хворостиной.

Сладкое торжество

Лишь рассвело, а уж готовые к худшему жители Иерусалима вскарабкались на крыши и крепостные стены, глядят в сторону ненавистного вражьего войска и слышат мертвую тишину и дивятся. И вновь и вновь протирают глаза и не видят ни всадника на коне, ни лучника с колчаном, ни воина с копьем. Пригляделись – бездыханными телами усеяно поле. Возликовали люди, возвысили голос: “Спасены! Бог наш сотворил чудо, как когда-то в Египте! От утеснителей и ненавистников избавил свой народ! Радуйтесь, кто живой, ликуйте, кто может! Избавление пришло в день праздника Пэсах!”

Солнце сияет над городом Давида, и сияют, светятся лица. Счастье переполняет сердца, радость целит души. Народ воспрянул, словно больной поднялся со смертного ложа. Вдруг и голодный сыт, и хромому палка не нужна. Общая радость чудеса вершит. Кто на коне, кто на осле, кто пешком – все спешат в поверженный стан. Всяким добром нагружают подводы, набивают мешки, наполняют корзины. Тем уж не нужно, а этим – сгодится.

Награбивши вдоволь, устремились люди к Храму. И бесконечно благодарили Бога, и киноры и арфы звучали, как всегда, в святой праздник Пэсах. И веселились спасенные, у кого доставало сил для веселья.

Тамар, Тирца, Наама и Пнина поднялись на Храмовую гору. И сказала Тамар: “Бог, чудо творящий! Благодарю Тебя, Ты смилостивился над народом Сиона, вернул ему радость!” И добавили Наама и Пнина: “Бог, всемогущий! И нас, как прочий народ Иудеи, не обойди милосердием и счастьем!” А Тирца воскликнула: “Бесконечно добр Господь к тем, кто с путей Его не сходит. Немало сынов Сиона погибло, и, с Божьей помощью, новые народятся числом больше прежнего. Верю: нам, женщинам, Бог вернет Амнона!”