Сёстры меча и песни

Голос Федры прервал сон Эвадны, и девушка проснулась. Покачнувшись, она уселась на своем тюфяке и увидела то, чего совсем не ожидала: ее мать и отец сидели на полу с тарелкой завтрака и выжидающе смотрели на нее. Родители практически не разговаривали с ней после суда. Эвадна знала, что они расстроены, злились на нее за то, что она заключила сделку со Стратоном. Но теперь у них, казалось, слова нашлись.

«Должно быть, они слышали, как я ускользнула прошлой ночью», – подумала Эвадна, подавив стон. Она присоединилась к Грегору и Федре на полу, стараясь не встречаться с родителями взглядом. Как она должна была объяснить произошедшее прошлой ночью? Как они отреагируют на тот факт, что она самолично отправилась куда-то с сыном их врага? Что лишь у нее одной выдался шанс поговорить с Хальцион?

– Куколка, я помню ночь, когда ты родилась, будто это случилось вчера, – заговорил ее отец нежным голосом. – Ты пришла в мир так тихо, так спокойно, что я подумал, что боги забрали твое дыхание. Но потом ты протянула свою маленькую ручку и крепко вцепилась в мой палец, и тогда я решил, что никогда тебя не отпущу. Иногда я забываю, что мы произошли от бога ветра. Бога, который сломил себя из-за любви к другому. Но все последующие поколения наша семья будет вспоминать, каково это – летать, иметь собственные крылья. Такие, как у Хальцион. Как у тебя, Эва.

Слова потрясли Эвадну. Это было последнее, что она ожидала услышать от отца. И девушка попыталась скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

Грегор сунул руку под воротник своей туники. Эвадна в замешательстве уставилась на то, как он достает сверкнувшую на солнце серебряную цепочку.

– Протяни руку, Куколка.

Разинув рот, она повиновалась и вытянула ладонь. В тот момент, когда отец вложил в руку кулон из лазурита, она сразу поняла, что это, хотя никогда раньше его не видела. Она слышала о нем лишь в легендах. Слышала, как Лисандр описывает его с почти болезненной тоской в голосе. Он стал главной причиной размолвки дяди Озиаса с семьей. Причиной, по которой Озиас отрекся от них десяток лет назад. Потому что больше всего на свете он мечтал заполучить его.

А теперь он сиял на ладони Эвадны. Серебристо-голубой, будто украденный кусочек неба.

Реликвия Киркоса.

Заколдованный предмет, который бог ветра, ее предок, подарил королевству прежде, чем сломал крылья и стал смертным.

– Отец… – прошептала она, пораженная открытием. Она не знала, что поразило ее больше: тот факт, что отец все это время владел реликвией и хранил ее в тайне ото всех, – а ведь он мог стать членом Магического Двора! – или осознание того, что он отдал кулон ей. Маленький кусочек магии. Маленький кусочек дома.

– Пришло твое время, дочь, – прошептал Грегор. – Спрячь хорошенько, иначе они отберут его у тебя.

Эвадна поглаживала кулон большим пальцем, изучая его. Вырезанное из лазурита крыло было не больше ее мизинца, а цепочка – достаточно длинной, чтобы она могла спрятать камень под одеждой.

– Это в самом деле… – Девушка даже вслух не могла произнести эти слова. Широко распахнув в удивлении глаза, она встретила пристальный взгляд отца.

Грегор улыбнулся.

– Да. Стоит тебе надеть его на шею, стоит захотеть летать, и он отзовется на веление твоего сердца. Но не забывай, Куколка… ты должна быть очень осмотрительна, осторожна.

Он взял кулон с ладони Эвадны и надел дочери на шею. Эвадна прислушалась к шепоту, почувствовала нежную тяжесть крыла, опустившегося рядом с ее сердцем.

– Тебе идет, – сказала Федра.

Значит, и мать, и отец знали о реликвии и прятали ее.

– Дядя Нико и тетя Лидия знают? – поинтересовалась Эвадна, пряча кулон под одежду.

– Нет, Эва. Долгое время это было нашим секретом, – ответил Грегор, в его голосе послышался намек на сожаление. Эвадна задумалась, а думает ли отец о своем потерянном брате, который мог оказаться среди пленников на каменоломне, заключенным среди прочих охотников за реликвиями, которые позволили амбициям и жадности поглотить их. Там, где Хальцион предстояло провести пять лет.

Утро вибрировало невероятной энергией, и им было сложно заставить себя поесть. Но Эвадне все же удалось проглотить кусок лепешки и несколько штук инжира, после чего пришло время уходить. Она должна была встретиться со Стратоном у рыночной площади, через дорогу от гостиницы. И сейчас, когда этот момент настал, Эвадне до безумия захотелось прильнуть к своим родителям.

Грегор встал первым и помог Эвадне подняться на ноги. Он прижал свою дочь к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание, и поцеловал в лоб. А затем, не в силах смотреть, как Эва уходит, отвернулся, скрывая текущие по щекам слезы.

Эвадна собрала небольшую сумку с пожитками, на дне которой был надежно припрятан копис Хальцион. Мать проводила ее вниз по лестнице до входной двери гостиницы. Дверь, через которую этой ночью Эвадна выскользнула на улицу, подобно тени.

На пороге Федра остановилась. Обхватила ладонями лицо Эвадны и, поднимая и опуская голову дочери, изучала ее черты, темные глаза, веснушки на щеках.