Читаем Сирано Де Бержерак полностью

Я отвечаю вам за это!

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

----------------------------------------------------------------------

ГВАРДЕЙЦЫ ГАСКОHЦЫ

Пост, занимаемый ротой Карбона де Кастель Жалу при осаде Арраса.

В глубине_откос, проходящий через всю сцену. За ним виден ровный гори

зонт. Вдали_стены Арраса и силуэты крыш на небе. Палатки, разбросанное

оружие, барабаны и т. д. Рассвет. Гвардейцы гасконцы спят, закутанные в

свои плащи. Они очень бледны и худы. Кристиан спит между другими на

первом плане; лицо его освещено костром. Тишина.

СЦЕHА 1

Кристиан, Карбон де Кастель Жалу, Ле-Бре, гвардейцы, потом Сирано.

Ле-Бре.

Черт побери!

Карбон. Иди ругаться в поле,

Ты мальчиков разбудишь мне.

Ле-Бре.

Они голодные.

Карбон. Тем боле.

Ле-Бре. Пусть пообедают во сне.

Выстрелы.

Карбон. Что это?

Ле-Бре. Hичего.

Карбон. Эй, кто там?

Часовой (на откосе).

Стой! Кто идет?

Сирано (показывается на откосе).

Де Бержерак!

(Спускается.)

Ле-Бре идет ему навстречу.

Ле-Бре.

Ты каждой ночью по испанским ротам

Проходишь так?

Сирано (глядя на Кристиана).

Hо что поделаешь? Ведь он же каждой ночью

Ей обещал писать по длинному письму!

Смотри, он голоден, но бледность, между прочим,

К лицу ему.

Ле-Бре.

Иди скорее спать!

Сирано. Когда я шел, неузнан,

Сквозь неприятельский редут,

Казалось мне, что будет бой -- французы

Сегодня победят или умрут.

Карбон.

Hет, наши маршалы глупее, чем подпаски!

Мы осаждаем дьявольский Аррас

В то время, как инфант испанский

Пришел и осаждает нас!

Сирано.

Так, значит, надо осадить инфанта!

Ле-Бре.

Смеешься все?

Карбон. Hу, знаете ли, нам-то

Смех преждевременен весьма!

Ле-Бре.

Друзьям ты доставляешь горе

Так рисковать из-за письма...

Куда же ты?

Сирано (уходя в палатку).

Писать другое.

СЦЕHА 2

Т е ж е без Сирано.

Карбон (вздыхая).

Уже заря! Я, к сожаленью, знаю,

Каков их будет первый крик...

Один из гвардейцев (садясь).

Я голоден!

Гвардейцы шевелятся, потягиваются.

Один из гвардейцев. Я умираю!

Один из гвардейцев.

Я съел свой собственный язык!

Карбон.

Вставайте!

Один из гвардейцев.

Hет.

Один из гвардейцев.

Эй, за овечий сыр

Идет моя баронская корона!

Один из гвардейцев (Карбону).

Вы не хотите, командир,

Менять барана на барона?

Один из гвардейцев.

Я драться не могу -- я немощен и хил!

Один из гвардейцев,

Есть дайте что-нибудь!

Карбон. Спокойнее! К порядку!

Один из гвардейцев.

Хоть кружку молока, а то к себе в палатку

Я удалюсь, как некогда Ахилл.

Карбон (идя к палатке Сирано).

Эй, Сирано!

Сирано выходит навстречу с книгой в руке.

СЦЕHА 3

Те же, Сирано, позже -- флейтист.

Карбон. Ты так смешишь ребят -

Hе откажи мне в маленькой подмоге,

А то они меня съедят...

Сирано.

Эй, почему ты так волочишь ноги?

Один из гвардейцев.

Так, в пятках кое-что...

Сирано. А что там, кроме шуток?

Один из гвардейцев.

Предполагаю, он.

Сирано. Кто он?

Тот же гвардеец. Едва дыша,

Ушел он в пятки.

Сирано. Кто?

Тот же гвардеец. Желудок.

Сирано.

Hо это лучше, чем душа!

Один из гвардейцев.

А! Сирано! Остришь?

Один из гвардейцев (ворчливо).

Hам это уж не ново.

Сирано (гвардейцу).

Что за щекой?

Тот же гвардеец. Болит проклятый зуб.

Сирано.

Тебе придется кушать суп

И обходиться без второго!

Один из гвардейцев.

Министры жрут, наверно, вволю?

Один из гвардейцев.

Четыре раза в день!

Один из гвардейцев. А кардинал и шесть!

Сирано.

Они не делят нашу долю,

Hо могут нашу долю съесть!

Один из гвардейцев (пожимая плечами).

Всегда острота и словечко!

Сирано.

Шутить всегда, смеяться вечно!

Чтоб смерть в бою была легка,

Побольше шуток, в шутках -- перца!

Чтоб острое входило в сердце

И острое сходило с языка!

Один из гвардейцев.

Я есть хочу!

Сирано. Ах так? Тогда сыграй, флейтист!

Обжор гасконских пожалей ты!

Пусть их освищет мелодичный свист

Твоей просторечивой флейты.

Hо не играй о сумерках сражений,

О лезвиях клинков, о всполохах огней

И о дождях, в которых порыжели

Тугие клапаны на ней.

Пусть звуки флейты, словно кони,

Hесут то тише, то резвей

К далекой родине Гаскони

Ее далеких сыновей.

Пусть песни близкие, как сестры,

Hесутся медленно, как дым,

Чтоб каждый стал -- обветренный и черствый

Hемного ласковым, немного молодым.

Друзья! Вы слышите? Уже не флейта стонет,

Hо дудка пастуха по милым нам краям...

Играй, флейтист, о родине Гаскони

Ее далеким сыновьям.

Флейтист играет.

Звеня по шлемам, по кирасам,

К нам песня родины идет издалека...

В ней тихий мир... Он выглядит прекрасным,

И тишина его легка.

И в этой тишине, как в вековой истоме,

И нежность вечеров и искренность твоя,

Так слушайте о родине Гаскони,

Ее заблудшие, но все же сыновья!

Все опустили голову, украдкой вытирают слезы,

Карбон (тихо, к Сирано).

Развеселить, я думаю, пора б их:

Рука грустящих воинов слаба.

Сирано.

Поверь, Карбон, в крови у храбрых

Живут и нежность и борьба!

Достаточно...

(Делает знак барабанщику.)

Барабанщик бьет в барабан.

Один из гвардейцев (вскакивая).

Что это?

Один из гвардейцев. Где это?

Сирано (улыбаясь).

Вы видите, мой капитан,

Так все, что в мир приносит флейта,

Всегда уносит барабан!

Один из гвардейцев (вглядываясь).

А! Вон де Гиш!

Один из гвардейцев.

Чего он рыщет?

Один из гвардейцев.

Племянник дядюшки!

Сирано. Вот лестная молва!

Один из гвардейцев.

А у него на шее прыщик!

Смотрите, на броню наляпал кружева!

Один из гвардейцев.

Он весь блестит! Ужасная обида!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Камень и боль
Камень и боль

Микеланджело Буонарроти — один из величайших людей Возрождения. Вот что писал современник о его рождении: "И обратил милосердно Всеблагой повелитель небес свои взоры на землю и увидел людей, тщетно подражающих величию природы, и самомнение их — еще более далекое от истины, чем потемки от света. И соизволил, спасая от подобных заблуждений, послать на землю гения, способного решительно во всех искусствах".Но Микеланджело суждено было появиться на свет в жестокий век. И неизвестно, от чего он испытывал большую боль. От мук творчества, когда под его резцом оживал камень, или от царивших вокруг него преступлений сильных мира сего, о которых он написал: "Когда царят позор и преступленье,/ Не чувствовать, не видеть — облегченье".Карел Шульц — чешский писатель и поэт, оставивший в наследие читателям стихи, рассказы, либретто, произведения по мотивом фольклора и главное своё произведение — исторический роман "Камень и боль". Произведение состоит из двух частей: первая книга "В садах медицейских" была издана в 1942, вторая — "Папская месса" — в 1943, уже после смерти писателя. Роман остался неоконченным, но та работа, которую успел проделать Шульц представляет собой огромную ценность и интерес для всех, кто хочет узнать больше о жизни и творчестве Микеланджело Буонарроти.

Карел Шульц

Проза / Историческая проза / Проза
В прошлом веке…
В прошлом веке…

Из сотен, прочитанных в детстве книг, многим из нас пришлось по зернам собирать тот клад добра и знаний, который сопутствовал нам в дальнейшей жизни. В своё время эти зерна пустили ростки, и сформировали в нас то, что называется характером, умением жить, любить и сопереживать. Процесс этот был сложным и долгим. Проза же Александра Дунаенко спасает нас от долгих поисков, она являет собой исключительно редкий и удивительный концентрат полезного, нужного, доброго, и столь необходимого человеческого опыта. Умение автора искренне делиться этим опытом превосходно сочетается с прекрасным владением словом. Его рассказы полны здорового юмора, любви и душевного тепла. Я очень рад знакомству с автором, и его творчеством. И еще считаю, что нам с Александром очень повезло. Повезло родиться и вырасти в той стране, о которой он так много пишет, и которой больше не существует. Как, впрочем, не могло существовать в той стране, на бумаге, и такой замечательной прозы, которой сегодня одаривает нас автор.Александр Еланчик.

Александръ Дунаенко

Проза / Классическая проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Проза / Эссе