Сиреневый ветер (СИ)

Сильена открыла глаза и медленно села, с трудом скидывая остатки слишком затянувшегося сна. Ночь, но в окно светила луна и доставало освещение с улицы. Впрочем, после Шерре-эн-Охан уже никакая ночь не покажется достаточно мрачной. Незнакомое место. Кошка рассказала о случившемся после червоточины — они вернулись из мира демонов и теперь находились в драконьем городе Лэхте. Ещё бы это название о чём-то говорило... Но главное, что вокруг больше нет тьмы.

Тьмы нет, а что есть? Кто? Сильена пошевелила крыльями, облегчённо выдохнула, поняв, что те в порядке, и соскочила с подоконника, чтобы осмотреться. Похоже на кабинет. Рядом стояла её сумка. На диване спал Феб. Очень хотелось сказать, что мирно, но она очень хорошо знала это выражение лица.

Кошмары. И теперь Сильена могла представить, что пряталось за этим словом. А если сцены из жизни приукрашивала, дополняла фантазия... Слишком жутко, чтобы пытаться представить. Изменить сон или разбудить? Как бы ни хотелось поскорее поговорить, надо дать отдохнуть, поэтому она применила печать Сна, поправила сбившийся плед и для начала переключила внимание на сумку: хотелось надеть чистое платье вместо пыльного наряда путешественника, напоминавшего об одиноких тёмных днях.

Пока Сильена искала вещи, под руку попался рог. Странно, что Феб его не забрал, раз уж смог вернуть сумке нормальный размер. Не мог? Или по какой-то причине не хотел? Утром всё разрешится. Но чем заняться до утра? Спать совсем не хотелось — первое время после анабиоза подсознательно боишься не проснуться.

«Можно немного осмотреться в доме, а потом что-нибудь почитать. Надеюсь, хозяин не будет против».

О хозяине она также немного слышала от Кошки. Что это сумеречный дракон Тхайнан, но не стоит пугаться ни сумеречного, ни дракона, ни похожего на кашель имени. Не будет плохой человек тратить время и силы на обращение к клятве, чтобы спасти подозрительную незнакомку от контракта, который его ни коим образом не касается.

Облетая дом, Сильена нашла Сигдис, которая, словно компенсируя маленький рост, от души раскинулась на кровати, незнакомого на вид мужчину — от него сильно веяло магией, но лицо, больше напоминающее скульптуру, совсем не внушало тревоги, а вот от вида Нильса, у которого на груди свернулась Кошка, захотелось хихикнуть — такой уютной и естественной казалась представшая взору картина. Все в сборе и в порядке — как же хорошо! Знакомые лица и спокойное место позволяли в полной мере осознать — худшее осталось позади. Точно. Хотя бы на какое-то время.

Сильена вернулась в кабинет, выбрала книжку и, чтобы не мешать включённым светом, ушла на кухню. Но сосредоточиться на тексте не никак получалось — она вновь и вновь возвращалась мыслями к петле. И к старым разговорам. Когда по незнанию беспечно спрашивала Феба, скучает ли он о доме и бывал ли в мире демонов, рассуждала о семье. Тогда по реакции можно было догадаться, что с поднятыми темами связаны неприятные воспоминания. Теперь всё вставало на места.

Ложь о происхождении, о прошлой деятельности, недомолвки, — всё это сейчас мало тревожило Сильену. Чем обижаться — лучше понять причины. Другое вызывало беспокойство: в студенческие годы Феб явно лукавил, изображая шута, носил маску, противоречащую чувствам и мыслям. Словно следовал принципу: «Притворяйся, пока сам не поверишь в ложь». А сейчас? Радовался ли он по-настоящему или использовал улыбку как щит от желающих взбаламутить воды души? Сдержал ли данное на крыше слово жить счастливо вопреки сожалениям?

Тогда, в прошлом, даже когда становилось очень страшно или отвратительно, Сильене всё равно очень хотелось обнять Феба и вытащить из кошмара. Только не всегда получалось дотянуться. Не всегда даже хватало голоса, чтобы окликнуть. А если бы петля повторила её жизнь? Сильена могла не вернуться только потому, что не захотела бы расставаться со счастливыми днями. Ведь её прошлое отличалось во всём.

У неё не было кровной семьи, но зато те, кого хотелось так назвать. Она не знала, что такое насилие, а каждого встречного могла считать другом. Небо их мира всегда яркое, природа — самая ласковая, никогда не станет запугивать, не попытается поработить, зато всегда предоставит тихий укромный уголок. Их природа творила жизнь ради жизни и счастья, в их лексиконе не было зла, врагов и грубых слов. Феи свободны в выборе пути и никому не служат. Вот только... Родной мир совершенно не пытается их удержать и не оставляет ни единой подсказки, как вернуться в сказку. Не пустит за границу светлой дымки не только тех, кто может нарушить порядок чудесного мира, но и собственных детей.

«Может, это потому, что в сказке нет места тёмным пятнам, кроме пятен написавших их чернил? — задалась вопросом Сильена, бессмысленно смотря на страницу. — Ведь и я уже не такая, какой была в начале пути. Не смогу мыслить так же светло, как раньше, верить в доброту каждого встречного. И танец мой уже не будет таким лёгким, как раньше».