Сирены

На листке был записан адрес: «28B, Уэст-сквер, Лондон». Я погуглил. Квартира на втором этаже георгианского таунхауса. Первый же результат поиска выдал, что она выставлена на продажу. Я неохотно позвонил риелтору, договорился о встрече в тот же вечер. Предстояла долгая поездка туда и обратно, но времени у меня было навалом. Если повезет, опоздаю на ночное дежурство с Сатти.

2

Я приехал раньше назначенного, припарковался за углом и прошелся пешочком до нужной площади. Георгианские таунхаусы с четырех сторон огораживали буколическую зелень сквера. На лужайке кружком сидели школьники, изучали естествознание на природе. Непонятно, зачем я здесь. Я обошел сквер по периметру и медленно приблизился к дому номер двадцать восемь.

У входа меня ждал риелтор, как водится — в деловом костюме, при невзрачном розовом галстуке и с аккуратно уложенной пышной прической. Мы обменялись рукопожатием. Он представился Маркусом. Судя по всему, свою работу он знал и опытным взглядом профессионала оценил мой внешний вид. Черный, видавший виды костюм. Соответствующая рубашка. Темные круги под глазами — мне все никак не удавалось отоспаться. Смешно было предполагать, что я способен купить квартиру на этой улице и вообще в этом городе.

По каменным ступеням мы поднялись на крыльцо. На ходу Маркус рассказывал о соседях, об истории площади, об архитектурных особенностях. Я его почти не слушал. Мой взгляд притягивало имя напротив звонка в квартиру. «Кэт Г».

Я замешкался у входа. Риелтор ободряюще похлопал меня по плечу и нажал кнопку звонка.

— Предупреждаю, что мы пришли, — пояснил он и полез в карман пиджака за ключом.

За дверью был просторный, хорошо освещенный вестибюль. На полках стенных шкафов красовались стройные ряды юридических справочников. Подобный интерьер приличествовал не многоквартирному дому, а особняку, охраняемому Обществом исторических памятников.

— Это Маркус с Харви-стрит! — громко объявил риелтор.

Наверху послышались шаги.

— Сейчас спущусь, — напевно произнес мелодичный голос.

И появилась она.

Живая. Здоровая. Ослепительная. Сандалии с ремешками, голые ноги, светлое платье… Наконец наши взгляды встретились. Это было похоже на чудо. Она остановилась на ступеньке, отступила на полшага. Мое присутствие подействовало на нее, как удар.

Маркус внимательно посмотрел на нее, потом покосился на часы:

— Мы слишком рано?

— Нет-нет, все нормально, — заверила она его, не сводя с меня глаз.

Он взглянул на меня:

— Вы знакомы?

— Было дело, — ответил я. — Кэтрин Гринлоу?

В ее глазах мелькнуло затравленное выражение. Именно так она смотрела на меня в квартире Изабель. И потом, в «Рубике».

— Верно, — произнесла она.

Я много раз представлял себе нашу встречу, а сейчас не знал, что сказать. Чем заполнить неловкую паузу. Тишину нарушил Маркус:

— А это Эйдан, э-э-э…

— Уэйтс, — подсказала она. — Да, я помню.

— Ах вот как, — сказал Маркус. — Покажете нам квартиру?

— У меня тут кое-какие дела, — бросила она, начиная подниматься по ступеням. — Если понадоблюсь, зовите.

— Спасибо, Кэт, — сказал Маркус.

Осмотр не занял много времени. В доме было четыре этажа, не считая цокольного. Квартира 28B располагалась на втором. Две спальни, минималистский интерьер, приглушенные тона. Неброско, но со вкусом.

Мы вошли в кухню. Кэтрин подняла на нас взгляд. До этого она рассеянно смотрела в окно. На маленький садик за домом.

— Есть где детишкам играть, — сказал Маркус.

Я посмотрел на Кэтрин:

— У вас есть дети, мисс…

Кэтрин отвела взгляд от окна.

— Гринлоу, — повторила она с вызовом, как тогда, в разговоре с Шелдоном Уайтом.

В окно сочился тусклый зимний свет, озарял ее лицо. Не наркокурьер, а студентка-искусствовед. Как же я раньше этого не заметил?!

— Зовите меня Кэт, — попросила она.

Я ждал. Она молчала.

— У вас есть дети, Кэт?

В наступившей тишине с лица Маркуса потихоньку сползала приклеенная улыбка.

— Нет, — вздохнула она.

Потом слегка улыбнулась нам обоим и вышла из комнаты.

Мы с Маркусом продолжили экскурсию. Кэт больше не показывалась. Вскоре мы снова подошли к входной двери. Риелтор что-то крикнул Кэт с порога. А потом мы стояли на улице, будто никуда и не заходили. Маркус что-то говорил, а я неопределенно кивал, чтобы поскорее от него отвязаться.

— Мистер Уэйтс, — наконец кивнул он и пожал мне руку.

Я направился к скверу, а риелтор — к своей машине. Я дошел до угла и услышал шум мотора. Дорога была с односторонним движением. Маркус обогнул сквер и выехал с другой стороны.

На тихой улице слышались детские голоса. Я вернулся к дому, поднялся на крыльцо, протянул руку к кнопке домофона. Не успел позвонить. Дверь приоткрылась. Кэтрин выглянула в щелку:

— Входи.

3

Она пересекла вестибюль, поднялась по лестничному пролету. Я следовал за ней. Сначала я думал, что она тянет время. Решает, какую версию событий мне рассказать. Но в ее движениях чувствовался автоматизм, как у тех, кого извещают о смерти близких. У Кэтрин был шок.