Сирены

– Слуг больше нет, – в голосе Эль-Калаама прозвучала ирония. – Они выполнили свою миссию и лишилась жизни в назидание остальным. Возможно, мысль об их судьбе добавит вам здравомыслия. – Он огляделся по сторонам, давая понять, что слова относятся ко всем пленникам. – Те из вас, кто прислушаются к голосу разума, могут выжить. – Его интонации приобрели стальной оттенок. – Прочие же, не прислушавшиеся к предупреждению, последуют за этими двумя, – он пнул ногой мертвого дворецкого, – в яму с известкой позади виллы. – Он широко улыбнулся и выражение на его лице резко изменилось. Во рту у него блеснули два ряда золотых коронок.

– Впрочем, довольно о грустном. Время идет и у меня в животе уже урчит от голода. Вы двое, – он указал на Хэтер и Сюзан, – будете готовить и убирать за всеми. По крайней мере, с этим вы сможете управиться, – добавил он ворчливым тоном. – Но, – продолжал он, взяв Сюзан за запястье, – нам придется снять это, не так ли? – Он стащил золотой браслет с ее руки. – Разве можно заниматься обычной домашней работой, когда на руках у тебя целое состояние? – Он сдернул с пальцев Сюзан по очереди все кольца быстрыми движениями, каждое из которых сопровождалось ее слабым полузадушенным вскриком.

Перевернув ее руку ладонью вверх, Эль-Калаам вновь улыбнулся.

– Не привыкла ходить такой раздетой, а? Ничего, теперь у тебя будет достаточно времени потренироваться.

– Что будет со всеми этими украшениями? – поинтересовался Кен Рудд. – Разделите между своими ребятами?

– Ради всего святого, – лицо Томаса густо покраснело. – Ты еще ничему не научился! Прикуси свой длинный язык, и ничего не...

Стиснув зубы, Рудд повернулся к боссу.

– Если ты не прекратишь свои причитания, клянусь богом, я вышибу тебе все зубы.

Томас побледнел, затем его лицо вспыхнуло. Он огляделся вокруг и, заметив, что все заложники смотрят на него, расправил плечи.

– Не смейте разговаривать со мной в таком тоне, Рудд. Своим положением вы обязаны исключительно мне! Неужели у вас нет ни капли благодарности? Я позабочусь о том, чтобы вы с треском вылетели из дипломатического корпуса за открытое неповиновение начальству.

– Я тоже позабочусь кое о чем, – хладнокровно парировал Рудд, – если мы выберемся отсюда. Вы грязный трус, Томас, и президенту должно быть об этом известно.

В это мгновение к ним приблизился улыбающийся Эль-Калаам.

– Могучему американскому орлу повыщипали перья! – он рассмеялся. – Однако юноша заслуживает ответа на свой вопрос. – Эль-Калаам взвесил на ладони драгоценности. – Все это не предназначается ни для кого в отдельности и пойдет на помощь народу Палестины в борьбе с сионистскими преступниками.

– О, да, – вступил в разговор Мишель Эмулер. – Это речь истинного революционера. Эль-Калаам обернулся к нему.

– Совершенно верно, таковым я и являюсь, – он опустил руку на плечо юного атташе. – Я вижу, вы кое-что понимаете, месье, а? Я не ошибаюсь.

– Я понимаю стремление палестинцев вернуть себе родину, – Эмулер кивнул. – Французы не любят израильтян.

– Нет, – ответил Эль-Калаам. – Да и с какой стати им любить их? – Приложив палец к губам, он принял задумчивый вид. Потом в своей обычной манере склонил голову набок.

Вдруг, откуда ни возьмись, в его руках очутился нож, и через пару мгновений руки молодого француза оказались свободными.

– Я думаю, так вы принесете больше пользы, чем связанный. – Рука Эль-Калаама по-прежнему лежала на плече у Эмулера. – Я хочу, чтобы вы просто поговорили с этими людьми, мой друг. Расскажите им о революции и свободе. Евреи, – продолжил он, – евреи...

– Да, да, да, Эль-Калаам, – перебила его Рейчел. – Мы все видим, как это происходит. Все, на что ты способен – пользоваться ненавистью, засевшей глубоко в душе у каждого. Любой еврей знает, что это такое, когда все вокруг против тебя. И здесь ситуация та же самая. Ничто не меняется в этом мире.

– Паранойя всегда была присуща евреям, – заметил Эль-Калаам. – Как я погляжу, ты также не исключение из правил.

– Мне кажется, ты путаешь паранойю и чувства людей, всегда подвергавшихся преследованиям, – ответила Рейчел. Однако Эль-Калаам пренебрежительным жестом отмахнулся от ее слов.

– Рита, – приказал он, – отведи женщин на кухню, чтобы они могли приготовить нам что-нибудь. Фесси, возьми, м-м, молодого американца и англичанина. Пусть они снимут с петель дверь в ванной, и тогда мы устроим парилку, понял?

Когда женщины, направляясь в кухню, проходили мимо Рейчел, та прикоснулась к плечу Хэтер.

– Мужайтесь, – успела только произнести она, прежде чем Малагез отдернул ее в сторону.

– Одни слова, – заметил Эль-Калаам.

Рита ткнула Хэтер в поясницу дулом автомата.

– Пошевеливайся, – сказала она, – иначе он посадит тебя в парилку, и ты горько пожалеешь об этом.

* * *