Сирены

Переломный момент. Я охотился за Франшизой с меньшим энтузиазмом, чем Паррс, но все-таки понимал, чем привлекательно это дело. Исчезновение Джоанны Гринлоу десять лет назад. Империя Зейна Карвера. Его бары, его девчонки. Его сирены. Изабель Росситер, соблазненная гламуром Франшизы. А теперь еще и Шелдон Уайт. Отголоски старой вражды.

Если бы все сложилось удачно, то подозреваемых арестовали бы через неделю, а я вернулся бы к прежней жизни, к запятнанному имени и всему прочему. Зейн Карвер сидел бы в тюрьме, бары позакрывали бы, а девушки рассеялись. Неизвестно, что бы сделала Изабель.

Я постоянно вспоминаю тот миг, после которого все пошло под откос. Сложись все удачнее, я бы избежал массы неприятностей и боли. Может, даже спас бы кому-нибудь жизнь.

Я выпил пива, чтобы унять боль в горле. Спиды делали меня всепроникающим и неуязвимым. Я витал повсюду, приводил в движение сотни составных частей. Люди были далекими, как немигающие освещенные окна высотки.

17

Я провел несколько дней без Франшизы, чувствуя себя обездоленным. Некая сила тянула меня в Фэйрвью. Наконец наступила пятница, и я снова направился к дому Карвера. Быстро и решительно прошел мимо юнцов, пытающихся попасть на вечеринку. Мимо зевак, привлеченных грохотом музыки. Я не знал, что меня ждет. Шансы на успех и на провал были одинаковыми.

Сара Джейн открыла дверь и отступила, не глядя на меня. За ее обнаженным плечом коридор полнился жаром, людьми и жизнью. Яркие вспышки мерцали в ритме басов. Я вошел в дом, и Сара Джейн захлопнула дверь перед носом парочки, которая хотела проскользнуть внутрь вместе со мной.

– Привет… – начал я, перекрикивая шум.

– Он хочет тебя видеть, – оборвала она меня.

В толпе я заметил Кэтрин. Длинные каштановые волосы на фоне ярко освещенной стены. Я вспомнил нашу ночь. Не верилось, что все случилось в действительности. Вытесненная толпой на левую сторону коридора, Кэтрин разговаривала с каким-то мужчиной. Вспышки то выхватывали ее из темноты, то скрывали во мраке. Она увидела меня и удивленно распахнула глаза.

– Эй! – Сара Джейн прищелкнула пальцами перед моим носом.

– Веди.

Я направился следом за ней, с трудом проталкиваясь сквозь толпу. Слишком много народу на таком пятачке. Перед Сарой Джейн расступались, будто перед царственной особой, и снова смыкали ряды. Вспышки света превращали все в замедленную съемку, движения выглядели серией застывших кадров. Я оглянулся, поискал глазами Кэтрин. Ее собеседник оживленно говорил, но смотрела она на меня. Будто пыталась мне что-то сказать.

– Разуй глаза, – буркнул Зажим, больно толкнув меня в плечо.

Я уставился на него. Он дал мне щелбан и ухмыльнулся. От ухмылки кожа нижней губы треснула, капля крови скатилась по подбородку. Зажим снова щелкнул меня по лбу. Боясь потерять Сару Джейн из виду, я проигнорировал его и стал протискиваться к кухне. Сара Джейн открыла дверь и вошла, не глядя, следую ли я за ней. От тепла разгоряченных тел меня бросило в пот, но на Сару Джейн, похоже, не действовали ни жар, ни духота.

У двери Изабель Росситер, все в том же бахромчатом шарфе и панковском прикиде, разглядывала свои старые обшарпанные «мартенсы». Увидев, как я иду следом за Сарой Джейн, Изабель крикнула сквозь музыку:

– Ты же говорил, что не знаешь ее.

Я прошел мимо Изабель на кухню, закрыл за собой дверь. Лампы светили приглушенным ровным светом, музыки было почти не слышно. Зейн Карвер, в той же позе, что и неделю назад, просматривал сообщения в телефоне. Рядом с ним стояла бутылка дорогого пойла и два бокала. Он дочитал сообщение и посмотрел на Сару Джейн.

– Оставь нас на минутку, солнышко. – Он снова уткнулся в телефон.

Сара окинула его презрительной улыбкой, отвернулась и вышла, хлопнув дверью.

– Жива-здорова, как видишь, – произнес Карвер.

– Она знает?

– Не от меня. А что?

– Она как-то прохладно меня встретила.

– Значит, правильно себя ведешь. Прохладно – гораздо теплее обычного. – Он принялся набирать сообщение. – «Хеннесси»? – наконец предложил он, кивая на бутылку.

– Не откажусь.

Он отложил телефон, откупорил бутылку, щедро налил коньяка в бокалы и протянул мне один. Бокал идеально лег в ладонь.

Карвер поднял бокал:

– За новых друзей.

Мы оба улыбнулись и чокнулись. Я впервые пробовал коньяк этой марки. Он был великолепен. От хорошей выпивки теплеет на душе, будто внутри вспыхивает давно угасший огонь.

Карвер посмотрел на меня:

– Райт, Редгрейв и Тиллман. На этой неделе все они побывали в управлении.

– Ну и что твой человек об этом думает?

– Поэтому я тебя и позвал, Эйдан. Мой человек аккуратно навел справки, – сказал Карвер, копируя манеру произношения своего осведомителя; я не распознал, кого именно. – Он знаком с кем-то из секретарш на шестом этаже. Этой троице выделили в постоянное пользование комнату… Комнату шестьсот двадцать один. Не известно, по чьему распоряжению. Якобы там заседает какая-то комиссия, обсуждают мемориал на Парк-роуд.

– Три солидных сотрудника из криминального отдела выбирают памятник для военного мемориала…