«Сирены» атакуют

Это было бесполезно. Пленники в такой ситуации, когда даже не определен круг задач, - излишняя роскошь. Каретников выстрелил, и вода вокруг его визави мгновенно почернела - куда больше, казалось бы… Аквалангист дернулся, обмяк, выпустил оружие и медленно пошел ко дну. Посейдон успел его подхватить.

Сдернул маску, всмотрелся в белый овал лица: Норберт Ланг.

Обыскивать тело было некогда, да Каретников и не надеялся найти что-то ценное. При Ланге - помимо подобающей экипировки - не оказалось ничего, а если на эсминце и было нечто ценное, за чем шла охота, то уж вряд ли это поместится в карман, хотя…

Всегда будет время вернуться к трупу, если Каретников уцелеет.

Он отпустил мертвеца, и тот плавно опустился в придонную мглу.

Держа свой автомат наготове, Посейдон поплыл вокруг эсминца. И буквально через какую-то пару минут стал свидетелем безмолвного поединка.

Бились двое: две гибкие фигуры в одинаковых гидрокостюмах. Оба борца были при пистолетах, но извлечь их явно не успели, застав друг друга врасплох. Тускло поблескивали клинки; тот из двоих, что был немного выше, постепенно одолевал противника и пытался перекрыть ему кислород.

Неожиданная сцена, хотя Посейдон был готов и к такому обороту событий.

Он быстро принял решение обнаружить свое присутствие. Послал сигнал Мине и вырос перед дерущимися, как чертик из колбы. Неизвестные мгновенно разжали объятия, забыли о поединке и замерли перед Каретниковым, перебирая ногами. Они не сводили глаз с направленного на них ствола. Ствол неспешно, еле заметно смещался из стороны в сторону - не зная, на какой из мишеней остановиться.

Посейдон был далек от мысли, что двое подельников что-то не поделили. Это не уголовная шпана, перессорившаяся из-за кошелька. Перед ним - профессионалы.

Он понял, что стал свидетелем противостояния двух сил, и в полном смысле врагом для себя мог, видимо, считать лишь кого-то одного. Второй же мог стать ему пусть временным, но союзником.

Да только кто же из двоих?

Даже без масок они не дали бы ему возможности сделать правильный выбор.

Пятьдесят на пятьдесят.

Любые их действия следовало подвергать сомнению; откровенное дружелюбие и готовность пойти на контакт могли оказаться обманным ходом.

Маски подняли руки.

Левый не заметил ножа, поднятого правым. Нож был повернут лезвием вниз, как будто пловец собирался уронить его из расчета вонзить в далекий песок.

Каретников знаком велел обоим переместиться к корпусу эсминца, прижаться спиной. У него при себе имелась лишь пара наручников, и он был рад, что не израсходовал их на первую жертву. Если сковать этих двоих, предварительно разоружив, то они никуда не денутся.

Аквалангисты начали неспешно разворачиваться, и клинок правого вонзился левому в сердце.

Правый, не обращая внимания на Посейдона, подхватил противника и дернул маску к себе. Потом развернул труп лицом к Каретникову.

Эрих фон Кирстов.

Оставшийся в живых напряженно смотрел на Посейдона. Понять, кто это, было невозможно. Аквалангист и сам видел, что командир «Сирен» пребывает в затруднении, так что желательно раскрыть инкогнито.

Каретников пребывал не только в затруднении, но и в ярости. Задержанный проявил инициативу, которую присутствие Посейдона, казалось бы, исключало. Только Посейдон мог решать, кому жить, а кому умереть.

Фон Кирстов убит в доказательство.

Но в доказательство чего?

Лояльности убийцы?

Оперативной надобности в ликвидации Посейдон не видел.

Аквалангист выпустил труп из рук и мотнул головой в сторону «Хюгенау». Посейдон кивнул: двигай, дескать, но без лишних телодвижений. Тот послушно поплыл и вскоре остановился, коснувшись ладонью железа. Оглянулся на Каретникова, вторично дернул головой, приглашая смотреть. Тот приблизился. Аквалангист принялся медленно чертить пальцем невидимые буквы. Можно было прочертить их и в воде, но на корпусе казалось удобнее. Буквы одна за другой отпечатывались в сознании Каретникова. Пловец писал по-русски.

Начертанное сложилось в имя: Клаус Ваффензее.

Увидев, что Посейдон прочел, Ваффензее кивнул и написал лаконичную фразу: «Браун рядом».

Посейдон ничем не отреагировал, дожидаясь дальнейшего.

Вычертилось слово: «Враг».

Аквалангист ткнул себя пальцем в грудь и написал: «BND».

BND! Разведка ФРГ.

Каретников задумался. Если это правда, то многое объяснялось. Немецкая группа и впрямь разнородна: две противоборствующие стороны плюс нейтралы. Маркс, скорее всего, принадлежал к числу последних, профессионал не засветился бы с «жучком». И Браун ликвидировал его во избежание шума, потому что уже расставленные «жучки» были лучше чего-то нового, на что пошла бы русская сторона в случае раскрытия. Или не русская, а противодействующая немецкая.

Ваффензее сделал нетерпеливый жест, означавший, что Браун может объявиться в любую секунду. Посейдон принял решение: оставить аквалангиста в живых. Назвавшись сотрудником BND, тот осложнил ситуацию. Немецких разведчиков вряд ли можно считать друзьями, однако те, против кого они выступают, скорее всего, еще хуже, так что есть смысл объединиться. Но тот ли он, за кого себя выдает?