Сирены Титана

Дядька колокольный звон напугал до полусмерти. Дядьку звон показался враждебным и полным страха. Он бросился бежать к кораблю и по дороге здорово рассадил голень, карабкаясь через каменную ограду. Задраивая входной люк, он услышал, как в колокольный переполох влился ответный вой пожарной сирены.

Дядёк думал, что Земля все еще воюет с Марсом и что колокола и сирена призывают скорую и неизбежную смерть на его голову. Он нажал на кнопку «ВКЛ.».

Автомат-навигатор вместо того, чтобы сразу дать команду «на взлет», принялся впустую и бессмысленно спорить сам с собой. В результате он сам себя выключил.

Дядёк снова нажал кнопку «ВКЛ.». На этот раз он прижал ее пяткой и не отпускал.

И снова навигатор тупо препирался сам с собой, потом снова попытался выключиться. Когда это ему не удалось, он стал изрыгать грязно-желтый дым.

Дым становился все гуще, все ядовитей, так что Дядьку пришлось проглотить дышарик и применить шлиманновскую дыхательную методику.

Потом пилот-навигатор издал басовитый, вибрирующий органный звук и навсегда отключился, умер.

Теперь о взлете думать было нечего. Смерть пилота-навигатора означала смерть всего корабля.

Дядёк пробрался сквозь клубы дыма к иллюминатору и выглянул.

Он увидел пожарную машину. Машина, ломая кустарник, пробивалась к космическому кораблю. На ней гроздьями висели мужчины, женщины, дети - все, как один, вымокшие до нитки, но радостные и счастливые.

Впереди пожарной машины шествовал преподобный С. Хорнер Редуайн. В одной руке он нес лимонно желтый комбинезон в пластиковом мешке. В другой - букет только что наломанной сирени.

Женщины посылали воздушные поцелуи Дядьку, выглядывающему в иллюминатор, они поднимали детей, чтобы те посмотрели, какой там чудесный дяденька. А мужчины, не слезая с пожарной машины, громко кричали «ура!» в честь Дядька, в честь друг друга, в честь всего, что попадалось на глаза. Шофер заставил мощный мотор разразиться канонадой выхлопов, включил сирену, а сам трезвонил в колокол.

На каждом человеке висело какое-нибудь бремя. Большинство этих «гандикапов» сразу бросались в глаза - грузила, мешки с дробью, старые печные решетки - все они были рассчитаны на то, чтобы компенсировать физические преимущества. Но кое-кто из прихожан Редуайна - немногие истинные приверженцы новой религии - выбрал себе бремя, не столь бросающееся в глаза, зато куда более эффективное.

Там были женщины, по слепой прихоти судьбы одаренные ужасным преимуществом - красотой. Они расправились с этим непростительным преимуществом - одевались как попало, горбились, жевали резинку и жутко размалевывали лица косметикой.

Один старик, у которого было единственное преимущество - отличное зрение, - испортил себе глаза, пользуясь очками своей жены.

Молодой смуглый брюнет, который был не в силах уничтожить сводившую женщин с ума хищную мужественность ни дрянной одеждой, ни отвратительными манерами, обременил себя женой, которую от секса тошнило.

А жена молодого брюнета, которая вполне могла гордиться своим значком-ключиком общества «Фи-бета-каппа[10], обременила себя мужем, который не читал ничего, кроме комиксов.

Приход Редуайна не был единственным в своем роде. И крайнего фанатизма среди прихожан тоже не замечалось. На Земле жили буквально миллиарды людей, с радостью взваливших на себя какое-нибудь бремя.

Радовались все они оттого, что теперь уже никто не мог быть лучше других. Все были равны.

Тут пожарные выдумали еще один способ выразить свой восторг. Посредине машины был укреплен брандспойт. Его можно было направить куда угодно, как пулемет. Пожарные нацелили его вертикально вверх и пустили воду. К небу устремился пульсирующий, опадающий фонтан: не в силах карабкаться выше, он распадался на струйки, и порывы ветра подхватывали, разбивали эти струйки, относя в сторону. Водяные струи то принимались барабанить по обшивке космического корабля, то падали на головы самих пожарных, то поливали женщин и детей, приводя их в неописуемый восторг.

На празднестве в честь явления Дядька вода сыграла столь важную роль по счастливой случайности. Этого никто не планировал заранее. Но все самозабвенно радовались праздничному изобилию воды, вымочившей всех до одного, - это и было прекрасно.

Преподобный С. Хорнер Редуайн, облепленный промокшей сутаной, чувствовал себя голым, как языческий фавн, и сначала махал букетом сирени перед иллюминатором, а потом прижал к стеклу лицо, сияющее восторженной любовью.

Лицо, глядевшее на Редуайна из корабля, поразительно напоминало физиономию умной обезьяны в зоопарке.

Лоб Дядька бороздили глубокие морщины, а на глаза навернулись слезы от напряженного, безнадежного усилия - понять, что происходит.

Дядёк решил не поддаваться страху.

Но впускать Редуайна в корабль он тоже не торопился.

Наконец он подошел к люку, отпер и внутреннюю и наружную двери шлюзовой камеры. Потом отступил, ожидая, чтобы кто-то толкнул дверь и вошел.

- Погодите - я войду первым и дам ему надеть костюм! - сказал Редуайн своим прихожанам. - А уж потом встречайте его, как хотите, - он ваш!