Сирийская жара

— Обойдешься. Нечего и начинать. Пойдем к Салару. Этот мамонт с курткой нас догонит.

— А ведь признайся, это ты писал название этого городка? — Вася присел за автоматом, чтобы не нагибаться.

— Ну я, — ничуть не смутился Горюнов. — Там все четко написано, а этот мамонт малограмотный мог и побыстрее приехать. Вот ты у нас теперь покоцаный. Это их вина. Так и запишем, — он явно уже прикидывал, как будет отчитываться перед своим начальством за инцидент.

Они уже дошли до поворота, когда сзади раздался топот. Бежал пряничный человечек, вокруг него разлетались облачка пыли. Он удивительно бережно накрыл спину Василия новенькой камуфлированной курткой.

— Оставь себе. Хочешь пилюлю? Взбодришься. А то ты квелый, а вам ведь еще работать. Да и обратно добираться, — он протянул оторванную от блистера полоску с двумя крупными синими округлыми таблетками.

— Я бы на твоем месте повоздержался, — вмешался Горюнов. — Не известно, как они на тебя подействуют. Давай тебе дам обезболивающее. — Он достал из кармана пачку таблеток, напоминающих анальгин, только, как и всё у полковника, с надписями на арабском. — Эти на себе проверял. Боль снимет, но не забалдеешь. Я их покупал прямо на фабрике в районе Баб аль-Шарки.

Василий доверился Горюнову. У спецназовцев могут быть неожиданные препараты. А Егорову сейчас надо собрать мозги в кучку.

Он запил таблетку из фляги все того же спецназовца, с братской нежностью смотревшего на Василия и явно не терявшего надежду сговориться о снайперской работе, когда не будет поблизости въедливого полковника. С ним командир группы спецназа уже не раз здесь работал и каждый раз получал на орехи. Вечно всем этот тип, похожий на араба, недоволен. Сам бросился за убегавшим курдом, даже не пытавшимся отстреливаться. Двинул его ногой каким-то лихим приемом, прыгнул на беглеца, как леопард, и скрутил его в одиночку.

Курд оказался моложавым, крупным мужчиной лет сорока с короткой стрижкой, с перстнем на среднем пальце левой руки. Он выглядел жалко — встрепанный, с задравшимся воротником камуфляжа, с разбитой скулой. Лежал на боку в тени акации, руки стянуты белым слесарным пластиковым хомутом. Отчего-то, глядя на курда, Василий вспомнил Каддафи с окровавленным лицом и безумными глазами.

Заметив, что один из несостоявшихся переговорщиков ранен, Салар заметно замандражировал. Черные крупные глаза его забегали, пот стал заливать глаза, все лицо словно глицерином намазали.

Спецназовцы притащили сюда трупы убитых курдов. Сложили их рядком. Егоров глянул в ту сторону и отвернулся. Его и так мутило. Он даже не стал выискивать среди них мертвого снайпера.

— Подгоните сюда нашу тачку, — попросил Горюнов, оглянувшись на спецназовца.

Когда тот ушел, Горюнов прогулялся вдоль ряда трупов, внимательно осмотрел, порылся в карманах, поглядел на документы, у кого их отыскал. И заговорил с курдом. Василию он переводил разговор короткими емкими фразами:

— Я спросил, зачем он подставил своих бойцов и что теперь ему скажут их близкие…

Салар пожал плечами.

— Они выполняли свой долг. А их долг — охранять своего командира. Они выполнили его с честью, — отвечал он отрывисто. Ему неудобно было лежать со связанными руками, не хватало дыхания, которое и без того перехватывало от страха.

— Как ты объяснишь своим, что вы здесь делали? С кем и почему вступили в бой? Как они отнесутся к тому, что вы сражались с русскими, а не с даишевцами? К тому же ранили моего товарища. А мы-то собирались с тобой поговорить со взаимной выгодой. Ты же помнишь меня?

Горюнов обыскал курда, не дожидаясь ответа. Оружие у Салара отобрали во время захвата. Теперь он нашел у него сигареты, зажигалку и сирийский синий паспорт с орлом на обложке. Полковник полистал его с ухмылкой, непонятной для Егорова.

Таблетка, выданная ему Горюновым, подействовала. Боль отступила, Вася смог чуть двигать левой рукой. Правда, его начало мучительно клонить в сон. Он поискал место куда бы присесть.

Майор даже заподозрил злой умысел в действиях полковника — дать пилюлю напарнику, усыпить его, а самому обстряпать дельце. Васю позабавила эта мысль.

— Пойдем в дом. Здесь торчать на виду не стоит. Трупы накройте пока брезентом, — велел Горюнов спецназовцам, подогнавшим простреленный джип с двумя пробитыми шинами. Он достал из багажника сумку с диктофоном и фотоаппаратом и сфотографировал трупы.

— Я чуть не налетел на растяжку в том подъезде, — напомнил об осторожности Василий.

Они уселись на камнях и ступенях в подъезде. Спецназовцы ушли посмотреть, что с джипом. Сменили одно колесо на запаску. Вторую взяли с курдского пикапа, благо колеса подходили по диаметру.

Горюнов развязал руки пленника. Вынул из сумки небольшую видеокамеру и треногу. Установил камеру напротив курда. Проверил, в фокусе ли Салар, и включил в качестве дублирующей техники диктофон.

— Поговорим? — весело предложил он. — Ты же хотел еще тогда нам что-то поведать?

— Почему ты ждал целый год? — Салар потер запястья, аккуратно притронулся к разбитой скуле. — Вы всех моих положили? А твой друг сильно ранен?