Сириус

– Ну что, как дела на Мосту? – спросил он, обнюхивая два чайных пакетика, отслуживших раз по десять. – Поели хотя бы?

– Нет, не ели мы, – ответил Малыш.

– А-а. Последним пришел, последним ешь. Таково правило, а? Здесь с этим не шутят. Погодите, я для вас что-нибудь отыщу.

Пока в консервной банке заваривались старые чайные пакетики, подросток порылся в груде вещей за спиной. Он гордо извлек оттуда батончик и протянул его Малышу.

– Это подарок.

Малыш и Авриль разделили его. Мальчик спрятал кусочек в карман, для Сириуса, который спокойно сидел под ворохом тряпья.

– Я рад, что ты пришла, кузина.

– Я пришла по делу, – ответила Авриль, дожевывая свою долю.

– Разумеется. К Рафику приходят, когда нуждаются в нем, верно? – Парнишка размешал питье – судя по всему, бывшей антенной. – Если хотите, могу достать вам номера.

– Как это? – спросила Авриль. Крохи, которые она съела, только разбередили голод.

– Номера поинтереснее. В очереди на раздачу. У вас какие?

Авриль вытащила талоны из кармана.

– 122 и 123.

– Ага. Смотря что ты готова предложить взамен. В целом реально поискать и в районе сорокового.

– Откуда они берутся? Ты их рисуешь, что ли?

Подросток засмеялся:

– Ну нет, кузина. Знаешь, люди задерживаются здесь на пару недель или месяцев, а потом уходят. Кто уходит, продает свой номер.

– Черный рынок, значит?

– Нет, – усмехнулся Рафик, – не черный рынок, а находчивость.

– И Грек не возражает?

Подросток оскалился:

– А ты как думаешь? Грек свою долю берет.

Он отпил глоток прямо из банки и передал ее Малышу. Мальчик осторожно понюхал содержимое. Пахло тиной и травами.

– Грек был здесь с самого начала, – продолжил Рафик, – еще когда строили стену. Это он новичкам плетет: «Мухлеж не прокатит, никаких махинаций». Да конечно. Думаю, Грека это более чем устраивает. Стена – его бизнес.

Авриль кивнула. Надо было дать Рафику наговориться, чтобы войти в доверие.

– А когда построили стену?

– Во время войны.

– Чтобы не пускать беженцев?

– Кому нужны беженцы, а? – усмехнулся подросток. – Знаешь, тогда говорили, что среди беженцев скрываются Черные Звезды, чтобы совершать теракты, всё такое. Под этим предлогом перекрыли дороги и въезды. Согнали всех в лагеря. Сделали всё для того, чтобы не делиться едой.

Авриль видела это по телевизору.

– Что до горожан, – продолжал подросток, – есть кое-что, чего они боятся куда больше беженцев.

– Чего же?

– Они уверены, то, что с нами случилось, – из-за животных.

– Вирус? – спросила Авриль и понюхала еле теплый чай.

– Да.

– А ты сам в это веришь? Веришь, что животные виноваты?

– Я не знаю, – подросток почесал щеку, – но мы бесплодны, это факт. Детей не будет ни у тебя, ни у меня.

Авриль положила руку на живот. Да, девушка знала, ей не придется вынашивать ребенка. Она никак не могла понять, плохо это или хорошо.

– Как ни крути, меня всегда пугали животные, – продолжал Рафик. – Тут некоторые целыми днями выискивают крыс по берегу. Похоже, те еще попадаются. Но что до меня – даже не думай, если увижу крысу, точно не подойду.

Авриль тряхнула головой.

– А зачем они ищут крыс?

Рафик пожал плечами.

– Ну как, чтобы поймать, кузина! У горожан с животными своя тема. Говорят, они много могут дать за живое животное.

Авриль нахмурилась:

– Но зачем? Что люди с ними делают?

Рафик улыбнулся.

– Понятия не имею. Думаю, убивают! Они всегда так делали. Перебили собак, кошек, хомячков. Даже золотых рыбок, кажется. Сожгли всех животных, прямо здесь, на Мосту! Это Грек занимался грязной работой. Он был тогда коммунальным служащим и стал кем-то вроде наемного охотника. Грек убивал животных.

Авриль вспомнила слова Рассказчика про «каникулы» у римлян, про рыжих собак, брошенных в огонь, чтобы умилостивить звезды.

– Тогда и построили стену, – добавил Рафик, – чтобы защититься от заразы.

– И помогло?

Рафик пожал плечами:

– Откуда я знаю. Во всяком случае, у них там есть еда. Говорят, горожане якобы не заражены вирусом и у них по-прежнему рождаются дети. Не знаю, правда ли. Я ж там не был. Но слухи такие, вот.

Авриль представила себе сытых, жирных горожан в окружении целого выводка детишек. Девушка протянула консервную банку Рафику. К чаю она не притронулась.

– Ты знаешь, как можно перебраться?

– Куда перебраться? В город?! Туда не войти, кузина. Невозможно.

Авриль изобразила улыбку:

– Нет. Нам не надо в город. Мы хотим просто перебраться на тот берег. Но нам нужно средство, чтобы переплыть реку.

Подросток помотал головой:

– Нет. Тут не переправляются. Ни через реку, ни через стену. Видела, что случилось с той женщиной сегодня? Она не первая, кто пробовал. Это злит Грека. Да и весь Мост. Потому что это значит, что завтра придется затянуть пояса. Таково наказание: горожане не спустят еды.

– Почему беженцы не поднимут восстание? Если все ринутся на стену, горожане ничего не смогут сделать. И им придется делиться.

Рафик рассмеялся:

– На стену, говоришь? Знаешь, здесь, на Мосту, у нас есть еда. Согласен, немного. Но есть. Чего не скажешь о других местах на планете. Так что и не мечтай о революции: пока у нас что-то есть в животе, ее не планируется.