Сириус

Мы не видим ее, но можем почувствовать.

Чувствуй, Одна, ну же.

Чувствуешь?

Мы – медведица. Мы – Артио.

Мы идем за мальчиком-смерть. Мальчик-смерть думает, что за ним следуют души умерших. Он идет без остановок. Мальчик-смерть ищет нас, он идет сюда. Завтра он будет здесь.

Чувствуй, Одна, чувствуй еще.

Чувствуешь? Эзоп, он еще дальше.

Он тоже шагает под кометами. Мы шагаем под кометами. Человек с историями идет рядом. И человек с историями не знает, куда он идет. Но Эзоп сказал нам, что мы встретимся. Скоро.

А там, там, смотри, это Авриль. Она спит.

Не шуми. Ее нельзя будить. Она не знает, что она тоже звезда.

Все мы – Одна, едины.

Одно Созвездие.

И мы идем на Гору.

Ты говоришь, Одна: Остерегайся людей.

Остерегайся тех, кто водит по реке лодку.

Остерегайся смерти.

Ты говоришь: На той стороне реки – царство смертей.

Ты видела их.

Ты чуяла их запах.

Запах смерти.

Ты говоришь: Братья едят братьев.

Ты говоришь: Если пойдете туда, на той стороне вас съедят. Вот как выживает город.

Ты говоришь: Я видела людей в клетках. С цепями на шее, на ногах. Они делают с людьми то, что раньше делали с животными.

И я читаю твою Живую Книгу, читаю.

И вижу.

Я вижу, как люди едят людей.

И быстро закрываю книгу, потому что нет, не хочу это читать.

Ты лижешь мне шею.

Ты говоришь: Вместе мы положим конец царству людей.

Мы заставим смерть дрожать.

Да, я поднимаю голову и теперь вижу.

Они здесь, сидят на парапете.

Братья и сестры последних времен.

Сотни крыс.

23

Проснувшись, Авриль увидела, что весь Мост покрыт инеем. Кристаллики парили в воздухе. Всё будто замерло. Только рокот реки внизу напоминал о бешеном беге этого мира.

Авриль разбудила Малыша. Мальчик что-то проворчал, потом открыл глаза и вцепился в нее:

– Город есть человеков! Не ходить! Малышу сказали. Одна чуяла. Город есть человеков!

Авриль не поняла, что Малыш хочет сказать. Она обняла его, стараясь успокоить.

– Не волнуйся, Малыш, тебе приснился кошмар. Дурной сон.

Состояние мальчика беспокоило девушку. Он был худым, грязным, косматым, а кожа стала еще бледнее, так что просвечивали переплетения вен. Глаза, прежде голубые, точно лужи после грозы при свете солнца, темнели день ото дня. Малыш почти разучился говорить, а проснувшись, часто скакал на четвереньках. Авриль приходилось отчитывать его, чтобы он держался прямо. Неужели можно забыть, как ходят или говорят? Наверное, это из-за нехватки питания. Нужно было выбираться отсюда как можно скорее.

Мальчик повторял свои непонятные фразы, но, заметив, что Авриль его не слушает, повернулся к тележке, стал ласкать Сириуса и даже облизывать ему морду.

Они докатили тележку до хижины Рафика. Встретиться они условились в середине утра. Авриль надеялась, что перевозчики польстятся на такую наживку: заполучить живое животное. Тент отяжелел от инея и сверкал как стекло. Авриль кликнула хозяина, но никто не отозвался. Оставалось только ждать, дрожа от холода.

Мост вокруг медленно просыпался. Хмурые тени склонялись над хилыми кострами, кое-как согреваясь. Все знали, что еды сегодня не спустят из-за той женщины, которая пыталась вчера перебраться через стену. День обещал быть долгим. Авриль боялась. Девушка знала, что, если план сработает и они окажутся в лодке, придется что-то придумывать, чтобы спасти Сириуса. Перевозчики или те, кто думает заполучить животное, не дадут ему так просто сбежать. Если Сириуса схватят, Малыш ей этого никогда не простит. Что же делать? Идей не было, и страх леденил Авриль сильнее холода.

Рафик объявился только через час, в балаклаве на рябом лице. Он предложил Авриль с Малышом выпить чаю.