Сириус Блэк III (СИ)

— Оденься, — он протянул своему мучителю рубашку, — а то замёрзнешь, или лучше прими горячий душ. Тебе в любом случае надо помыться. — Римус выхватил из его рук одежду и уткнулся обратно в свои колени. — Ну, нас же никто не заставляет повторять это, — преувеличенно беззаботно успокоил его Блэк. Люпин резко поднял голову. На внезапно вспыхнувшее в пронзительных глазах Лунатика возмущение сердце Бродяги бешено заколотилось, отзываясь в висках совершенно неизящным буханьем. Но Римус так быстро придал своему лицу прежнее напряжённо-задумчивое выражение, что Сириусу показалось, будто увидел во взгляде друга лишь то, что хотел увидеть. — Что ты молчишь, Рем? — не смог он сдержать раздражения. — У меня такое чувство, что я к тебе пристаю. Скажи, наконец, правду. Ты же именно так всегда и делаешь. Только не молчи. Если думаешь, что я стану переживать по этому поводу, — Сириус усмехнулся, — то плохо меня знаешь! Я таких, как ты, держу в запасе не меньше дюжины — только свиснуть!

— Вот и свисти своей дюжине, хоть всей сразу! — Люпин вскочил, уронив простыню, сильно оттолкнул Блэка и бросился в ванную с такой поспешностью, что тот ещё какое-то время озадаченно смотрел на громко хлопнувшую дверь, за которой звякнула задвижка запора и раздался громкий шум воды, и потирал ушибленное плечо. «Голым он из душа, пока я здесь, не выйдет. Это факт. Истратит всю хогвартскую воду! — Вздохнув, Блэк вышел из комнаты и бросил мимолётный взгляд на смятую постель и простыню на полу. — И что теперь?»

*

Вечер в гостиной гриффиндора был скучен и наполнен подготовкой к проверочной работе по истории магии. На полу перед Сириусом и Джеймсом были разбросаны помятые свитки. Питер что-то строчил в тонкой тетрадке, а Римус пытался вслух выучить генеалогическое древо Морганы Корнуэльской по толстому потрёпанному фолианту «Персонажи маггловских английских легенд артуровского цикла и их исторические прототипы».

— А какой ты породы, Бродяга? — весело спросил Джеймс, которому уже порядком надоело выискивать в конспектах ответы на вопросы предстоящей контрольной. Он сложил из одного длинного листа неуклюжую фигурку собачки и пустил её своей волшебной палочкой погулять по залу. Бумажная псинка прошуршала к камину и подняла на угол заднюю лапку. Сириус покатился со смеху.

— Думаю, что какой-то древней, — он уже складывал из другого свитка приятеля для бумажного пёсика Поттера. — Ирландский волкодав! — Собачка Блэка напрыгнула на своего собрата сзади и принялась недвусмысленно получать удовольствие. Петтигрю от хохота схватился за живот.

— Ирландские волкодавы не бывают чёрными, — оторвался Люпин от чтения и бросил недовольный взгляд на друзей.

«Интересуешься кинологией? Приятно», — подумал Блэк, а вслух огрызнулся:

— А волки? Бывают трусливые?

Обычно сдержанный Люпин вспыхнул:

— Волки бывают голодные!

Глава 4. К Вашим услугам, сэр!

— Вы что, поссорились с Люпином? — заискивающе улыбнулся Питер. — Не переживайте так, сэр. Стоит ли тратить себя на человека, не способного понять и оценить?

Сириус недоуменно уставился на него. Обычно он никогда, в отличие от других Мародёров, не вёл задушевных бесед с малоприятным парнем. Он вообще не очень понимал, что делает Петтигрю в их компании. Но невысокий щуплый мальчишка с острым носиком, не скрывавший своей слабости, как моральной, так и физической, и даже этой слабостью бравировавший, пользовался неизменным покровительством Поттера, который и дня не мог прожить, чтобы не защитить кого-нибудь обижаемого и притесняемого (если только не сам обижал и притеснял…), или не поднести тяжёлую сумку престарелой волшебнице, или не снять с дерева пищащего котёнка, или… Джеймс был прирождённым рыцарем и спасателем (когда не был шалопаем и хулиганом), и ему было приятно, что Питер не мог обходиться без его помощи. Люпин тоже весьма тепло относился к Петтигрю, высоко ценил, что тот, у которого не получился никакой более симпатичный анимагический образ, кроме серого хвостатого грызуна, для поддержания их дружбы старательно превращался в крысу. И Люпин был твёрдо уверен, что любой человек, кем бы он не казался окружающим, достоин понимания и снисхождения. Блэк же скорее терпел присутствие Хвоста в их компании. Обижать «своего» было не в характере Мародёров, но настоящим другом Сириус Питера никогда не считал, что того явно обижало. Единственным плюсом Хвоста он считал то, что распределительная шляпа в начале первого курса отправила его в гриффиндор: значит, есть в мышонке что-то стоящее (должно быть!), шляпа ведь не ошибается…

Голос Питера струился тёплым елеем, а тон был на удивление покровительственным. Раньше он никогда так не говорил с Блэком, наоборот, всячески подчёркивал превосходство юного аристократа, что того немало раздражало.

— Сириус, ты же знаешь, что Римус очень скрытен. Опасно иметь дело с тем, у кого непонятно что на уме.

— Это с Ремом опасно иметь дело? — Блэк не понимал, шутит Петтигрю или говорит серьёзно. — Да он первый, кому я доверил бы прикрывать себе спину в бою!