Сиротка. Нежная душа

— Какая свадьба, глупышка? Ее не будет. Мне-то жаловаться нечего — не придется готовить банкет…

У Шарлотты на глаза навернулись слезы. Ей очень нравилось красивое платье, которое на днях привозила на примерку портниха из Шамбора. Девочку одолевали мрачные мысли. Что, если мсье Жослин не захочет, чтобы она жила в доме Лоры, и отдаст ее обратно Бетти? Все начнется сначала: Жозеф Маруа заставит ее пасти корову, большую и страшную, и станет все время жаловаться, что она ест его хлеб. Конечно, с ней будет Эдмон, ее верный товарищ, но за Мукки она больше ухаживать не сможет.

— Да что с тобой такое? — спросила Мирей. — Почему сидишь надувшись?

— Я не хочу есть. Пойду-ка спать, — ответила девочка.

— Иди, лучше покушаешь утром.

Домоправительница горестно вздохнула. Шарлотта встала, прошла по коридору и бесшумно поднялась по лестнице. Проходя мимо комнаты Эрмин, она услышала тихую колыбельную. Девочка остро нуждалась в утешении, поэтому просунула голову в полуоткрытую дверь.

— Заходи, Лолотта, — нежно позвала молодая женщина, баюкая сына.

— Мимин, ты не на улице?

— Я поднялась десять минут назад, Мукки заснул. У тебя невеселое лицо…

Эрмин приобняла свою маленькую подопечную. Девочка закрыла глаза, она почти успокоилась. Пусть Эрмин называет ее Лолотта, лишь бы подольше оставаться с ней рядом…

— Я не понравилась твоему отцу? — спросила она тихо. — Теперь, когда он вернулся, мне всегда придется ужинать в кухне?

— Как такое пришло тебе в голову? Он тебя совсем не знает, и ситуация очень непростая. Им с мамой нужно объясниться, на это может уйти много часов, а то и дней. Сегодня вечером мы втроем поужинаем в столовой. Тебе с нами было бы неловко.

— Мимин, я не хочу возвращаться к Бетти, — осмелилась признаться Шарлотта. — Она добрая, но Жозеф…

— О нет! Неужели ты подумала, что мы прогоним тебя? — воскликнула раздосадованная Эрмин. — Никогда этого не будет. Дорогая! Ты — моя маленькая сестричка, и я хочу, чтобы ты как можно дольше оставалась со мной!

Вместо ответа девочка бросилась ей на шею. Растрогавшись, Эрмин поцеловала ее в лоб.

— Знаешь, как поступим, Лолотта? Иди к себе в комнату, надень ночную рубашку, возьми куклу и книжку, возвращайся и ложись на мою кровать. Получится, что и Мукки не будет один, и мы с тобой завтра проснемся вместе.

Личико Шарлотты озарилось радостью. Совершенно успокоенная, она убежала к себе в комнату.

«Так легко осчастливить ребенка, чтобы он снова улыбался, — подумала молодая женщина. — Немного нежности, доброе слово, и к нему возвращается надежда! Но взрослым этого мало…»

Она никак не могла до конца поверить, что ее отец здесь. После полдника, во время которого они, по ее мнению, говорили мало, в основном обмениваясь банальностями, Лора показала Жослину их старые сани.

«Маме было не по себе! — вспоминала Эрмин. — Она слишком много смеялась, говорила невпопад. Уверена, она беспокоится о Хансе, или, быть может, думает, что должна подробно рассказать мужу о своей жизни без него…»

Участь пианиста не была ей безразлична. За три года Ханс стал для молодой женщины дорогим другом, почти членом семьи. Эрмин достаточно настрадалась в жизни, чтобы понять, как ему должно быть больно. Сияющая Шарлотта вернулась, отвлекая ее от невеселых размышлений.

— Солнышко, быстрее ложись в постель! — сказала Эрмин с улыбкой. — Я постараюсь прийти пораньше.

— Может, я еще не засну, когда ты придешь, — предположила девочка. — Я так тебя люблю, Мимин! Ты рада, что твой папа нашелся?

— Да, рада, — ответила молодая женщина. — Что ж, Мукки крепко спит, и мне пора в столовую.

Эрмин с порога комнаты послала Шарлотте воздушный поцелуй и вышла. Ей предстояло провести вечер в обществе своих родителей. Эрмин до сих пор верилось в это с трудом и почему-то не получалось по-настоящему этому радоваться.

Лора, которая как раз усадила Жослина за большой стол в столовой, пребывала в похожем расположении духа, но по другим причинам, более интимного свойства. Она была счастлива, что ее первый муж вернулся, и все же это возвращение обещало столько перемен в жизни, что она даже не пыталась скрыть свой страх. И, как следствие, вела себя неестественно, была наигранно весела.

— Надеюсь, дом тебе нравится, — говорила она в тот момент, когда к ним присоединилась Эрмин. — В поселке мало жителей, но я научилась наслаждаться нашей изоляцией. К тому же Шамбор и Роберваль не так уж далеко. А, вот и ты, дорогая, мы тебя ждем!

— Мукки никак не хотел засыпать, — пояснила молодая женщина. — Я очень проголодалась.