Сиротка. Нежная душа

«Как ты красив, любовь моя, — думала она. — И я — твоя жена! Мне не терпится прижаться губами к твоим губам, прильнуть к твоему телу. Твоя кожа так нежна — настоящий атлас…»

— Ты меня совсем не слушаешь, Мимин, — укорила молодую женщину Бетти. — Ты обещала показать мне первый зуб Мукки.

— Как только он проснется, — согласилась Эрмин. — Вчера, во время кормления, он укусил меня, и сильно. Мирей права, я стану через день давать ему немного бульона. У него прекрасный аппетит.

За окнами начали сгущаться синие сумерки. Лора включила лампы с абажурами из вощеной бумаги. Шарлотта и Эдмон, ее верный товарищ, играли в шашки возле большой чугунной печки. В распоряжение детей отдали одноногий столик. Арман в гости к мадам Лоре не пришел: отец оставил его себе в помощники, им предстояло почистить хлев. Таким образом Жозеф отыгрался на втором сыне за то, что тот в будние дни работал в доме Лоры Шарден.

— Мама, я думаю, ты что-то хотела нам всем объявить, — с таинственной улыбкой сказала Эрмин. — Уже почти ночь, а ты еще ничего не сказала.

— Дорогая, ты слишком торопишься, — ответила Лора игривым тоном. — Вы еще не съели десерт. Мирей обидится, если на тарелке останется хоть кусочек пирожного!

— Если так, я возьму еще одно! — с энтузиазмом отозвалась Бетти.

— Мамочка, прошу тебя! — взмолилась Эрмин.

Лора встала. Она была очень хороша в своем новом бежевом платье. Жемчужное ожерелье подчеркивало ее красивую грудь. С модной прической из коротких кудряшек она выглядела моложе своих лет. И фигура у нее все еще оставалась очень стройной.

— Что ж, моя дочь все делает по-своему, и у меня нет выбора. С удовольствием сообщаю вам дату нашего с Хансом бракосочетания. Оно состоится 12 июня в церкви Шамбора. Эрмин, Шарлотта и вы, моя дорогая Бетти, будете подружками невесты. Я уже выбрала для вас платья, разумеется, за мой счет. Если Эдмон согласится нам помочь, для него сошьют синий велюровый костюм. Он поднесет нам кольца на подушечке того же цвета. И еще одна прекрасная новость: моя дочь споет нам по такому случаю. Мы еще не выбрали песню, но, как оказалось, выбирать — весьма увлекательное занятие.

За объявлением последовал шквал поздравлений. Сияя от радости, со слезами на глазах Лора протянула руки навстречу Хансу, который тоже разволновался. Пара крепко обнялась под укоризненными взглядами Мирей и Бетти. Целомудренные уроженки Квебека, края сурового, они не одобряли подобных проявлений чувств на публике, особенно в присутствии детей. Что до Эрмин, то она подмигнула Тошану, и тот ответил ей тем же.

Никто не увидел перекошенное лицо, прильнувшее к оконному стеклу. Жослин, надвинув фетровую шапочку почти на самые брови, следил за собравшимися в гостиной, а временами даже ловил обрывки разговоров. С тоской смотрел он на красивую незнакомку в бархатном платье, с выбеленными локонами, сильно накрашенную. Эта дама отдаленно напоминала Лору, его юную супругу с волосами светло-каштанового цвета и округлыми формами. Но манеры ее и жесты были другими. Во всем ее облике угадывалась утонченность, свойственная людям из высших кругов общества.

«Это не она, это не может быть она!» — думал мужчина.

Он постарался рассмотреть Ханса Цале, обнимавшего Лору за талию. Этот бледный долговязый очкарик показался ему слабым и трусливым.

«Я слышал, как Мари-Эрмин зовет эту женщину мамой. Значит, это все-таки Лора! Господи, я бы не узнал ее! Что ж, от Мелани Дунэ я знаю, что она побывала замужем за богатым промышленником. Посещала лучшие дома…»

Позабытая было боль вернулась, острая до тошноты. Ревность отравляла кровь своим ядом.

«Речь идет о свадьбе, в этом я уверен. Этот тип выглядит довольно молодо. Но этому не бывать, ведь я жив, жив! Она моя жена!»

У Жослина не хватало сил, чтобы уйти, оторвать взгляд от ярко освещенной комнаты. Он по-иному взглянул на жизнь Лоры, которая поселилась в хорошем доме с роскошной обстановкой. Невысокая полная дама с седыми волосами, в белоснежном фартуке, должно быть, прислуга. Бетти и ее дети интересовали его меньше всего. До них ему не было дела.

Гнев схлынул, осталась нерешительность.

«Я не могу сейчас постучать, — сказал он себе. — Это будет эффект разорвавшейся бомбы. Конец празднику! К тому же я не хочу рассказывать свою историю перед всеми этими людьми…»

Робость сменилась отчаянием. Он вспомнил о своей болезни. Мужчина не первой молодости, к тому же больной туберкулезом… Лоре такой не нужен, а дочери — еще меньше. Слишком много лет прошло…

«Мне нечего им предложить! Господи, а ведь я так оплакивал мою Лору, которую бросил, хотя дал обет в день нашей свадьбы заботиться о ней и любить ее! Господи, дай мне сил принести себя в жертву! Пусть я не получу ответов на мои вопросы, пусть умру, не поцеловав Мари-Эрмин! Я дорого плачу за свои ошибки, за свою трусость».