Сиротки

Златопыт тем временем пришел в себя и принялся шагать по плошадке, вновь привыкая к твердой поверхности под ногами. Он даже встал у края, оценивая расстояние до Хасгута. Самые высокие башни столицы уже маячили вдалеке. Вздохнув, Златопыт завозился с ремнем. Дуга мочи выгнулась в воздухе и заблестела на солнце.

– Никогда еще не ссал на такой высоте, – услышал Рейнар и облегченно выдохнул. Пока Златопыт способен на шутки, не все потеряно. Он пытался найти, к чему привязать грифона, как вдруг резкий оклик огрел его по затылку:

– Рейнар! Ты, видимо, так и не понял, что я пытался до тебя донести в лесу.

Поводья грифона выскользнули из рук Рейнара и упали ему под ноги. Он медленно обернулся и сделал шаг навстречу генералу. От расслабленной веселости Златопыта ничего не осталось: в голосе звучала угроза.

– О чем ты? – с деланым удивлением отозвался Рейнар, внимательно следя за руками генерала. Те пока были сложены на груди, но, чтобы выхватить клинок из ножен, достаточно и секунды.

Значит, будет так. Здесь. Сейчас. С подачи самого Златопыта…

– Даже не пытайся косить под дурачка! – отозвался тот. – Мне плевать, что ты герцог Митровиц, и прочая, и прочая. Миссией руковожу я! Твой драгоценный король сам меня назначил. А ты сегодня ослушался меня во всем.

– Мой генерал, если бы не я, ты бы сейчас лежал горой мяса и без всякого кольца…

– Я не давал тебе разрешения заговаривать с ведьмой! – повысил голос Златопыт. – А ты позволил себе отдавать команды моим людям и потом хотел один полететь на грифоне, который тебе не принадлежит. Шесть лет назад, когда ты был силен и достоин, я бы и слова тебе не сказал. Но не сейчас. Ты забылся, друг.

– Это ты забылся, Златопыт. – Рейнар все приближался к нему мелкими, осторожными шажками. Каждая мышца в его теле сопротивлялась: даже безоружный, Златопыт в гневе был опасен. Но голос не предал Рейнара, и герцог дерзко продолжал, борясь с дрожью: – Я спас твою жопу, которой ты, видимо, думал все это время. Ты дал Свортеку погибнуть. Ты проебал кольцо. Ты едва не угробил свой отряд. Ты не добрался бы сюда сам. Ты оскорбил герцога Митровиц, и твое счастье, что этот герцог – я. Любой другой на моем месте…

– Вот именно, Рейнар! Любой, но не ты, потому что ты – жалкий, трусливый торчок!

Слезящиеся на ветру глаза генерала сверлили его со всей злобой, накопленной за дни миссии, как и за многие другие дни и даже годы. Рейнар вдруг вспомнил, как после смерти Римрила и Лотто при дворе шутили, мол, Златопыт и Рейнар – разлученные в детстве братья. Оба золотоволосые, высокие и надменные, только первый – громкий, огненный, уверенный в себе командир, а второй – терпеливый, тихий, едкий и прячущийся в тени. Словом, почти одинаковые внешне, но духом – противоположности, едва сдерживающиеся, чтобы не вцепиться друг другу в глотки.

Златопыт протянул руку:

– Я хочу увидеть кольцо.

Рейнар кивнул в сторону грифона:

– Оно в седельной сумке. Возьми, если хочешь.

Такеш в растерянности шипел, припадая на передние лапы и встряхивая гривой. Напряжение, воцарившееся на площадке, раздражало его; казалось, стоит герцогу или генералу сделать резкое движение, как зверь потеряет терпение.

«Потерпи, старина. Еще немного…»

– Думаешь, я не понял, что ты сделал с грифоном? – спросил Златопыт, не двигаясь с места. – Ты не кормил его блазнивкой. Зверь теперь неуправляем!

– Я управляю им прекрасно. Лучше, чем ты – своей миссией.

Рейнар спокойно достал из набедренной сумки трубку и остатки табака. Долго, нудно забивал сухие листки в трубку, словно не стоял перед ним раздувшийся от гнева человек, перед которым ходили на цыпочках даже самые бывалые головорезы и высокородные дворяне.

– Хотел бы я знать, что происходит в твоей голове. – Генерал выплевывал слова, как яд. Великанское тело дрожало на ветру, но кулаки сжимались и разжимались явно не от холода. – Ради чего ты предал мое доверие? Я не давал тебе повода! Я предложил тебе свою дружбу и готов был чем угодно ее доказать!

– Ценю. – Рейнар осматривал площадку, как бы прикидывая, где бы спрятаться от ветра, чтобы развести огонь и запалить трубку. Но взгляд его то и дело возвращался к рукам Златопыта.

– Должно быть, предательство глубоко пустило в тебе корни. Ты думаешь, король забыл о тебе и том узкоглазом, как и о том, что ты сделал с Кришаной? Нет, Рейнар, он не забыл! Никто не забыл! – Златопыт протянул руку, приблизившись на шаг. – Сейчас же принеси мне кольцо, или я расценю это как измену!

Рейнар отступил на шаг и сунул трубку в рот.

– Интересно, успел ли ты уже его примерить, – продолжал Златопыт. Рука его опустилась на эфес меча. Наконец-то. – Я бы не удивился, зная твои крысиные повадки.

Зубы Рейнара давили на мундштук трубки до боли. Он уже мог сосчитать морщинки в углах недобро сверкающих глаз…

– Принеси мне кольцо, – повторил Златопыт.

– Пошел ты на хуй, генерал, мать твою! – прорычал Рейнар.