Сиротская Ойкумена

Так началось первое утро Ольги в новой жизни. Горячей воды не было. Душ – пожалуйста, но в водопроводе только холодная, точнее, ледяная после первых сравнительно пригревшихся за ночь капель. Обтирайся с пользой для здоровья. А отопления в кампусе принципиально нет, так что вода поутру бодрит неописуемо.

– Мытье рук и шеи еще не сгубило ни единой души на свете, – назидательно сообщила сестра Агата. И подсказала запасать воду в ведре на ночь.

Она показала классную комнату, библиотеку, двор для прогулок и занятий портом. И стали жить дальше. И было житья Ольги в миссии полтора года.

Стылый февральский ветер с натугой выгребал из океана дождь, чтобы тот не пропадал попусту, а правильно лил на землю. Ветрище комкал волны, чтобы ловчее было швырять их в каменную пристань. Лестница от набережной к воде по 16 килокалорий на каждую ступеньку. Качели на детских площадках, гуляют собачники с кульками для какашек. И монахини, похожие на странных и нелюдимых птиц, которых для чего-то одели по-людски.

Сестра Клэр говорит, что нет никакого старого света и что это глупые выдумки. О них следует забыть и сосредоточиться на будущей жизни. Она направляла обучение поистине железной рукой. Культура занятий была на высоте: «Человек стал человеком как раз потому, что ему было трудно, а не легко». И человек в школе состоял пока что один.

– Только дисциплина и усердие! – очень отчетливо произносила интендант-сестра и строго погладывала поверх железной оправы на Ольгу. – Только они помогут добиться достойного места в жизни и не стать позором для памяти родителей!

– Но мама ведь жива? – спрашивала Ольга. – Она ведь не умрет?

Ну и вот, извольте, прошло месяца три или четыре, и зима уж давно наступила. Мама все не вставала с больничной койки и жила на искусственной вентиляции легких, и надо было как-то жить дальше.

Город Финистер Пойнт невысок и с любого румба полностью продувается ветром. Он будто сунулся с берега в море и разлегся на воде узкими своими улицами, причалами и кранами, отрезанными от материка сетью городских каналов. И получалось, что можно было гулять по морю пешком. Если впервые увидеть его со стороны залива, как это доводится тем, кто прибывает морем, то выглядит он так. Федеральная автотрасса из Эфраима падает к океану между скалистых вершин, которые ближе к городу обтаивают, оседают, превращаясь в округлые кофейные холмы. Прежде, пока не была осушена дельта реки, между ними вечно чавкала жидкая торфяная грязь, а под мощным слоем дерна всегда водилось неубиваемое болото. Но с тех пор как вода отводится через городские каналы в залив, болота высохли.

Крыши из металлочерепицы, зеленые сады, мачты. Разноцветные трапециевидные фасады домов на улицах, круто сбегающих в сторону порта. Финистер Пойнт и думать не желал об осени. Южные деревья с кронами, как пламя свечи, еще были полны убедительной зелени, но ветер с океана налегал уже сырой, промозглый. Ужасно Ольге нравилось смотреть, как лайнеры шли поодаль вдоль побережья, а зимой, над городскими огнями они сияли как новогодние елки под гирляндой. Когда такой плавучий город приставал в порту, то верхние палубы были видны издалека, выдаваясь над приземистыми городскими кровлями, словно иллюминованная к празднику крепость на холме. Острый голубоватый нос гигантской многопалубной «Магнифики» не умещался в порту и торчал далеко вдоль сочных прибрежных лугов, привязанный толстенными канатами к бетонным быкам возле волнореза. Лайнер был похож на плавающий городской квартал, который океан прибил к земле.

Если бы спросили – что за город такой Финистер Пойнт? – то Ольга ответила бы, пожалуй, что он похож на старый советский мультфильм про Чебурашку. Таким она увидела его в последний год своего детства. Ей нравится здесь. Свежий и пряный аромат травы наплывает с густых сенокосных лугов, а эти самые луга начинаются рядом, в двух шагах, и даже норовят вылезть отовсюду на улицы и даже на площади, притворяясь для виду парками, потому что Финистер Пойнт – совсем небольшой город, а трава растет быстро.

– Здесь не тропики. Океан слишком холодный для плавания! – настрого предупредила сестра Агата.

Но в целом старушка оказалась совсем не строгой и называла Ольгу удивительным словом «ясколка».

– Откуда вы родом? – спросила Ольга.

– Я из Беларуси. Родилась в Могилеве, где мои родители работали на строительстве завода. Они оба инженеры-проектировщики, если я правильно называю. Когда мне было три года, мы переехали в Краков. Там закончила школу, и с тех пор вот… – и сестра развела руками.