Сиротская Ойкумена

А поздней ночью, когда обе монахини задремали на нижних полках, Ольга бесшумно спустилась на ворсистый дрожащий пол, выползла из каюты, по-кошачьи прокралась по скудно освещенному коридору, вскарабкалась по двум каким-то железным лестницам, потянула запорную рукоять и толкнула дверь. Та подалась, и в лицо немедленно толкнул холодный и тугой ветер. Ольга вышла на квадратную прогулочную палубу, совершенно безлюдную в ночной час. На палубе было ветрено, сильнее чувствовалась качка. Студеная спина моря была усеяна золотыми искрами – отражениями сияющих правильных линий, проступивших в ночном небе в виде загадочной золотой решетки. Озябнув, Ольга вернулась и юркнула под одеяло, ее отлучка оказалась незамеченной.

Как прибывает в порт круизный лайнер? Как городской квартал, который движется по морю. Вдоль береговой линии, как древний кит, он проплывает над деревьями и черепичными кровлями. А зимой, в ранних сумерках, линии иллюминаторов горят, словно бесчисленные окна спальных районов. И кажется, что с этими огнями приехала интересная и многообразная жизнь, обязательно мирная и радостная. По радио сообщили, что скоро «Магнифика» причалит в порту города Финистер Пойнт. На берегу теснились дома со сплющенными с боков, как лица в ладонях, фасадами. Неширокие улицы города Финистер Пойнт, показались Ольге необыкновенно милыми и уютными.

– Добро пожаловать в Миссию Союза ордена святой Урсулы! – сказала сестра Клэр радостно и важно.

Обитала эта миссия в пределах довольно просторного земельного, огороженного красивой стеной из крупного серого камня. Сразу за красивыми входными воротами в резной арке вошедшего встречал гранитного цвета храм, к его противоположной от парадных ворот стене притиснулось маленькое кладбище на десяток надгробных камней. Сбоку – небольшой дворик для прогулок обитательниц пансиона. Одноэтажный флигель-дормиторий из красного кирпича. С противоположной стороны от церкви – другой дом, в котором жили около десятка монахинь, а уж совсем на задворках, вдаваясь в тенистый Юнион-парк, стояло небольшое здание, как раз в нем и располагалась больница, в которую и поместили маму. А Ольгу поселили во флигель красного кирпича. Это было солдатского вида строение, пустовавшее до поры без воспитанниц, потому что их со временем, как пояснили ей. Ольге сразу не понравилось, что флигель как снаружи, так и изнутри напоминал казарму, поэтому на следующий же день ей позволили поселиться в каморке для дежурной сестры, где из-за тесноты перемещаться можно было только боком. Но первую ночь в миссии ей все же пришлось провести на жесткой дощатой кровати в промозглой общей спальне, где незримо реял призрак насморка и простуды. Против корабельного уюта вообще одни слезы.

Флигель для воспитанниц назывался «кампус». Она пока что оказалась единственной жилицей в нем, но сестры планировали набрать в будущем году к началу учебы еще человек двадцать девочек. В кампусе стояли койки и в умывальнике торчали десять краников. Вода в них только была холодная, но это на пользу растущему организму, по утверждению сестры Клэр. Обтираться холодной водой по утрам крайне полезно. Выяснилось, что она была не только врачом, но числилась интендант-сестрой (заведующей хозяйством, как поняла Ольга). Давно должны были прислать из Старого Света матушку-настоятельницу полного профиля, да все никак не получалось, и поневоле главенствовала в монастыре, в пансионе и в больнице поджарая сестра Клэр.

– Главное – упорядоченная жизнь! – торжественно вещала интендант-сестра. – Вам следует всегда помнить, что без нашей помощи вам не довелось бы выжить. Вы с этим согласны?

– Да, я это помню. Спасибо.

– Не мне спасибо – а вот кому, – сестра указала на зеленое каменное распятие, висевшее на белоснежной стене ее кабинета. – И в благодарность от вас ждут не слова, а дисциплину и трудолюбие!

Она рассказала, что на территории миссии действует полный запрет на мобильные телефоны, смартфоны, планшеты и прочие недопустимые устройства.

– Жизнь всех в нашей общине подчинена строгим правилам, или регулам. Правила в целом крайне просты. Вы делаете то, что вам говорят, а того, что не говорят – не делаете.

К монахиням заходить не воспрещалось, но при этом было ясно, что воспитанницам у них делать нечего.

Итак, первое утро на новом месте. Ольга дико не выспалась – было жестко, да и новизна обстановки. Солнце заглядывало в окно и черно-белое облачение сестры Агаты празднично сверкало в его лучах.

– На зарядку!

Если говорить начистоту, отнеслись к ней вполне по-человечески и напрямую в религиозные дела не затягивали. Разве только сестра Агата спросила: крещена ли ты, дитя? Ольга ответила что да, но только она православная.

– Это годится, – обрадовалась монашка. – Это очень хорошо.

Она погладила Ольгу по голове и добавила, что посещение служб в храме исключительно добровольное.