Сиротская Ойкумена

– Кто убил? – спросил одноглазый.

– Салмана люди – с дубоградских болот которые. Слишком оттуда до болот близко.

– Хватит ныть! – отрезала Магда. – Давайте лучше о вас побеседуем, прохожий. С вас сразу видно – человек вы образованный, не чета кое-кому здесь. И я, помню, в школе хорошо училась, старательная была, – сказала она, задумчиво подперев ладонью толстую щеку. – Да толку-то: хоть бы на смех что в голове сохранилось. Разве что почерк хороший остался, только не пишут сейчас нигде руками-то.

– Да уж. Всю мудрость кухонным чадом выпарило, – фыркнул Леон.

В эту минуту в столовую бесшумно вошла молодая черноокая и темноволосая девушка удивительной красоты. Она была настолько тонка в талии и стройна, что казалось похожей на дорогую статуэтку из фарфора. Вошедшая очень спокойно обвела всех взглядом и спросила у Магды:

– Не заходил? Я слышала гудок у мельницы.

– Давно уж приехал. Машину в гараж поставил и в ванне отмокает, я ему скоро ужин отнесу, – ответила повариха.

– Ну ладно. Приятного аппетита!

Девушка вышла, а на веранде как будто стало темнее.

– Это наша Мария, – с гордостью сказала Магда. – Хаттаба единственная красавица дочка, ангелочек наш.

– Очень красивая, – согласился Леон. – Жених у нее Ренат – парень что надо.

– Да прямо – жених! – недовольно перебила его Магда. – Опять околесицу понес! Отец ее этого женишка еще выгонит взашей – своеволен уж парень больно! А Ренат этот вроде как Леона начальник, занимается ремонтом и заочно учится на агротехника.

К этому часу на дворе сгустилась настоящая темнота. И нет больше нигде в подлунном мире ни больших городов, ни малых, нет ни миллиардов людей – что вы. И никакого Дараха с Модератором тоже не существует, как нет и халифата. Нет ни страха, ни обиды, ни лжи, ни старости, ни смерти – ничего нет. Только темнота и тишина, когда расправляются мысли, а на душе наступает ясность на сытый желудок.

Тихая ночь ложилась на поля, на ферме засветили огни, а поверх всего далеко вытянул свое узкое белое лезвие беспокойный прожектор. Его луч шарил по кукурузе, и в неровном световом пятне то и дело вспыхивали бусинки – глаза полевых грызунов.

– Не люблю я рекламу смотреть, – умиротворенно говорила Магда. – В ней парень вылетает из дома, чтобы подарить спящей подруге что-нибудь. И скачет он как потерпевший по заборам – но в итоге приносит ей в постель какую-то чашку кофе. И тут лично мне становится жаль девушку – как она продешевила! Лучше бы он ей машину подарил или корову, на худой конец хотя бы копченый окорок – после таких-то прыжков.

– Хаттаб был майор в гвардии Модератора, или там лейтенант – кто ж у него теперь спрашивать станет, – говорил Постникову Леон. – Его пытали страшно. Такая пытка у Дараха есть – «Коридор жизни», ее никому не выдержать. А хуже всех полковник Горацио в федеральных войсках. Вот уж кто настоящий зверь.

– Поменьше бы языком трепал! – прикрикнула на него Магда. – Гляди, не то язык мигом вырежут.

– А что такого? Всем это известно, тоже мне военная тайна!

– Дураком родился – таким же и помрешь.

Постников заметил, что он начал слышать все звуки так, будто они просачивались сквозь слой ваты. Сонливости не было, но в спине, плечах и руках растеклась утомленная гибкость, и он уже сидел, подперев подбородок ладонями. Давешний обморочный сон на жесткой скамье едва ли пошел впрок. Ошалевшему после бестолкового дня Постникову мерещилось, что голова Леона распухла, как воздушный шар, и уперлась макушкой в потолок веранды. Он едва не свалился на пол, если бы конвоир не толкнул его и не повел во флигель для сезонных рабочих. Флигель был, по сути, единым целым с кухней, и его отгораживала одна лишь новая стена из голого силикатного кирпича. Он напоминал пустую мини-казарму, и здесь была отдельная каморка или чулан с зарешеченным окном, запираемая на замок. В ней Постников рухнул, не раздеваясь, на голую панцирную кровать и очень скоро провалился в блаженный и сытый сон без сновидений.

16 глава

Итак, что мы здесь имеем? Этнические конфликты со стрельбой. Вражду кланов и семей, подсознательно размышлял в глубоком сне Постников, запертый в чулане флигеля у окна с железной решеткой.

История и в самом деле выходила нелепая. Дело в том, что эти клановые или гангстерские стычки – отнюдь не первой важности дело, они всего лишь следствие. Слышна поверх всего этого некая недоделанность, изъян в самом устройстве новой вселенной – но известно об этой жизни еще слишком мало, чтобы понять ее как следует.

Модератор – это, конечно, личность, сказал тогда на сельском складе белобрысый дезертир Тадеуш Кравчик. Но учинил с собой Модератор что-то нехорошее. Биопроцессоры, нейронные сети, опыты по совместимости человека с компьютером и сетевыми базами данных – все это не довело Модератора до добра.

Рассудительный сон Постникова оказался прерван, потому что разбилось с музыкальным звоном окно, а все изголовье его нищенской постели обдало мелкими осколками. Прилетела неизвестно откуда россыпь оживленных салютных щелчков, как будто трескались кукурузные зерна в микроволновке. Стреляют.