Сиротская Ойкумена

– Я была на юге, на болотах. Там есть клочок земли, островок. Его тамошние называют Зрачок Сатаны. Это называется «аномалия», в нем хотели новый приемный транслятор строить. Мне свезло: удрала оттуда через две недели. На островке черт знает с каких пор стоят десятки длинных казарм, в них живут тысячи детей, подростков и взрослых. И там сделать могут из человека что угодно, особенно по молодости. В одиннадцать подросток уже готов идти воевать. На него могут пояс шахида надеть, и он пролезет, куда взрослому невозможно попасть. Их там натаскивают для будущей резни. И разбомбить лагеря нельзя – дети все же. Учителя там – беглые инструкторы ИГИЛ… Ты пей кровь, пей – она полезная. Через две недели бегать станешь как ужаленный… Ох, оленей резать пора, надо мясо ехать сдавать… – Полина обстоятельно, с надрывом зевнула и обрушилась гамак. Заливистый храп донесся оттуда уже минуты через три.

Постников сидел на шкуре напротив входа, в паре метров от небольшой печи-чугунки. За печкой в гамаке, закинув тонкую руку за седую голову с двумя косами, спала Полина. От жары она столкнула меховое одеяло. Под ее ключицами на плоской темной груди были диагонально прочерчены крест-накрест два белых шрама, вроде флотского Андреевского флага. Поверх крашеного дощатого пола ходил низом стылый воздух, отдающий январской Лапландией.

– Пойду разомнусь, – сказал себе Постников, поднимаясь. Уже почти не шатало.

– Палку прихвати, там темно, – отозвалась сквозь сон Полина. – Затопчут, блин, городского…

Он потянул тяжелую дощатую дверь, и в спину ему вдруг запел радиорепродуктор. Первым делом он выдал разрядный треск и затем затянул:

Когда весна придет – не знаю,

Пройдут дожди, сойдут снега.

Постников решил не придавать этому значения, тем более что оказалось – дверь завалило более чем наполовину, и в дом ввалилось немало пахнущего зимней свежестью снега. Зато метель улеглась как по волшебству. У непогоды случился перерыв, и над тундрой отчасти прояснилось – настало великолепие, хотя редкие и крупные снежинки сыпались на руки и на лицо. Ветер улегся, только вдалеке жужжал какой-то двигатель или генератор. Зато над горизонтом, где небо расчистилось, на полмира раскинулось световое полотнище мистической, пронзительной красоты. Аурора Бореалис, северное сияние, привольно растеклось над белым снегом. Стылую полутьму полосовали гибкие струны – словно гимнастические ленты великанских спортсменок, у которых проходила тренировка в гиперборейском спортзале. И было во всем этом что-то по-детски новогоднее. Даже невольно казалось – вот-вот выкатит невесть откуда под веселый звон колокольчиков красный грузовик с газировкой.

Постников, чувствуя себя живым циркулем, пролез по сугробу и прошагал на дюжину оборотов за ярангу. Ровно через две минуты среди тихо падающих снежинок показалась безрогая морда. Против ожидания, она не стала бодаться. Зверь исчез, а через секунду Постникову чувствительно прилетело в плечо – раз и два. Он понял, что его лягают копытами и прикрыл голову локтем. Приглядевшись, он разглядел наполовину утонувшего в сугробе кучерявого и не особо крупного оленя. Копытный оказался куда мельче, чем думалось в детстве. Постников в мгновенье ока схватил две горсти снега, схлопнул их в ладонях, слепил хрустящий череп-снежок и швырнул что было сил в оленью башку. Олень повел себя удивительно. Рывком обернувшись в сторону, он застыл, с тревогой вслушиваясь в пелену снежной пыли. Он потерял интерес к человеку, и во всей его перекрученной и напряженной фигуре и вытянутой сильной шее застыл панический ужас. Фыркнул паром, сиганул искрой в сторону и мгновенно растворился в белесой стене.

Постников решительно не мог уловить в воздухе ничего особенного, кроме шороха снежинок. Он застегнулся и поковылял по намеченной стежке обратно. Обогнув угол дома, он остолбенел, как никогда прежде в жизни. Подмигивающий в пустоте сигнальными огнями таинственный призрак выплыл из белой пелены и начал разворачиваться на месте. Сполохи бореалиса отражались на облепивших его бока коробках динамической защиты и на тонком стволе орудия, когда объект выкручивал тыльной частью к Постникову. Он был на гусеничном ходу. В корме фантома отъехала толстая бронеплита и легла на снег. Изнутри уже выбирался, разгибаясь, военный в танкистском комбинезоне. Он внимательнейшим образом посмотрел на Постникова. Это был скупой на движения и эмоции человек с явно офицерской выправкой, причем на его скуле и щеке имелся вертикальный шрам.

– Кровопотеря была у вас? – резко крикнул военный. – Много крови вытекло?

– Вы знаете меня, а я вас нет. Кто вы такой?

– «Папа, приезжай к нам в отпуск в Финистер Пойнт», – бросил в ответ приезжий. Пока потрясенный Постников приходил в себя, он представился:

– Полковник ВКС Малданов. Имею распоряжение немедленно доставить вас к генералу Шкандыбе.

– Но какой еще, к черту, генерал? – только и смог промямлить смятый Постников.

– Уточняю: имею приказ о срочной доставке вас в госпиталь для оказания медицинской помощи. Надо спешить – с моря подходит циклон. Пояснения по дороге!