Сиротская Ойкумена

Пушистый покров под ногами при каждом шаге отзывался тихим радостным хрустом, от которого просыпались мысли о Диканьке. Постников шагал по обочине невероятно широкой автодороги, ведущей от комбината в поселок, и мимо него туда и обратно с ревом пробегали исполинских размеров грузовики, отвозившие руду в порт. На развилке дорога разделилась напополам, и Постников свернул туда, где она превращалась в едва ли не единственную поселковую улицу, состоящую из красных домов скандинавского типа. Встречный ветер заметно крепчал, и шагать против него приходилось с усилием. В дальней части улицы издалека показались неоновые зарницы «Нордстрима», о котором говорил подполковник Сапогов. Оттуда урывками прилетала музыка. Постников навострил уши: пел уже знакомый голос женщины, желавшей заиметь крылья и перелететь белый свет. Одноэтажная коробка кафе стояла особняком посреди широченного пустыря, за которым дальше не было ничего, кроме белой равнины, уходящей в неведомые дали. По пустырю аристократично фланировали собаки в количестве пяти хвостов.

Постников толкнул тяжелую толстую дверь и прошел внутрь. В тепле после метели его обхватило неземное удовольствие. Было здесь не такое уж маленькое помещение вполне стандартной планировки с барной стойкой и пятью-семью столами. Заведение пустовало, только за одним из этих столов сидел спиной к нему человек, который был бы вылитый невысокий подросток в меховой жилетке, если бы не седая коса на спине. Перед женщиной на красной салфетке важно сиял литровый чайник. Северянка прихлебывала из пиалы чай и никуда не торопилась, и Постников немедленно тоже захотел чаю.

Стукнула входная дверь и прилетел мужской голос:

– Дьявол, как наметает-то! Как бы мост, не ровен час, не закрыли – уже и дальний берег не видать, и все еще заметает дорогу!

– Что, крепчает метель? – отозвался бармен.

– Не то слово!

Вошедший затопал сапогами, стряхивая снег, и шагнул к стойке. Высокий парень в очках, манера горделивая. Он кивнул Постникову и назвал себя:

– Меня Мятый зовут, будем знакомы! Работал на плато, а по прошлой жизни правовед. Поверьте, не хотел бы казаться назойливым. Но я улетаю через два часа на материк. Умоляю составить компанию!

Мятый щелкнул пальцами в адрес бармена и провозгласил

– На вынос, и этому бедолаге, и мне – по сто троекратно!

Бармен кивнул, наполнил два стакана, а затем стал наливать в поданную ему флягу то ли водку, то ли спирт.

Бывший правовед без стеснения изучал Постникова. Было в его внешности, в рубленых грубоватых очертаниях лица что-то неуловимо добавочное, как мигом мелькнуло в голове Постникова. Но эта мысль только царапнула и столь же быстро улетучилась, потому что Мятый как-то очень убедительно сыпал словами:

– Я, знаешь ли, был на южном архипелаге островах, провел там двенадцать лет. Жизнь как на курорте, разве что мяса нет и москиты живьем жрут. Сахарный тростник, самогонку меняли на одежду и на тушенку. Накатим без прелюдий! – воскликнул бывший правовед. – Я на севере, можно сказать, счастье нашел!

– Поздравляю, – вежливо ответил Постников. – Загоруйко меня зовут.

Они чокнулись и выпили.

– Что это за поселок? – спросил Постников, когда водка прошла в желудок и дала тепло.

– Геологоразведка в основном. Редкоземельные металлы на плато нашли, разметку под буровые делают. Комбинат будут строить вроде – зэков на работу, наверно, будут водить. А сам ты из каких людей – вроде на геолога не похож?

– Из колонии выпустили: по ошибке взяли.

– Тоже мне парадокс! Тут всех взяли по ошибке! – присвистнул Мятый и рассыпался утробным хохотом, стиснув в крупной ладони стакан. На ее тыльной части тряслись синие латинские буквы. – Веришь ли, эти севера у меня вот здесь (при этом он дважды хлопнул себя по затылку). – Но ты принес мне удачу, приятель! И тебе спасибо!

– Да неужели? – не без иронии ответил Постников

– Точняк! Хорошего спутника повстречать в дороге – к счастью. У меня на заднем дворе бара стоит личный сугробный танк. Вмиг довезу до переправы – чего ради плутать в метели, тем более нездешнему человеку?

– Так вы от консультанта? – обрадовался Постников.

– И от него тоже. Двинули! – бодро подхватился Мятый и мигом опрокинул водку в рот.

Они в одну минуту выбрались на паркинг позади кафе. Ветер сразу же принялся швырять в лицо пригоршни колючих снежинок, видимость обрезало на расстоянии вытянутой руки, несмотря на то, что час еще не был слишком поздний.

Мятый сказал, что надвигается туман-убийца с океана. Оттепель на севере убивает коварно и неминуемо. Одежда лубенеет, умирают люди.

Он простер далеко вперед длинную руку и включил пультом прожектора на своем внедорожнике, чтобы отыскать его во вьюжной сумятице. Лучи фар проломили пургу и ослепили Постникова, шагавшего вслед за своим добровольным провожатым. На свежем воздухе поведение Мятого необъяснимым и резким образом вдруг переменилось.