Сиротский дом

– Вот. – Она гордо выложила Питеру на кровать купленные журналы. – Кстати, почему бы тебе самому не попробовать рисовать комиксы? Ты же так хорошо рисуешь! А я могла бы тебе некоторые рисунки по клеточкам разметить, чтобы ты потом мог их перенести. – Питер с безучастным видом ее слушал и не говорил ни слова.

В этой комнате, думала Клара, когда-то жил Айвор; он спал именно на этой кровати под окном; и у него все в жизни получилось именно потому, что всего лишь один человек – монахиня, сестра Кейт, – в него поверил. Но ведь и она, Клара, тоже способна сделать для Питера нечто подобное. И даже без помощи Айвора. А Питер продолжал, скорчившись, сидеть на полу и лениво перелистывать комиксы.

– Ох, да ведь уже пять часов! – спохватилась Клара. И тут же снаружи донесся автомобильный гудок. Приехал дядя Питера. Питер нехотя поднялся, и Кларе показалось, что из дома ему выходить совершенно не хочется. Вид у него был чрезвычайно неуверенный.

– Ну, что же ты? Беги скорей! – ласково улыбнулась ему Клара. – Насчет комиксов не беспокойся: до завтра они никуда не денутся.

Предложение «бежать скорей» Питер воспринял своеобразно: он потащился к двери так медленно, словно ноги у него прилипали к полу.

А на следующий день он попросил у Клары несколько листов хорошей бумаги.

– Если хочешь, я могу тебе сетку нарисовать? – предложила она.

Питер хотел, и Клара отлично его понимала. С помощью такой сетки любой мог перенести желаемый рисунок на свой лист бумаги; эти клеточки как бы обещали некую свободу, хотя и в заданных рамках. Ну, а самой Кларе всегда нравилось чертить ровные вертикали и горизонтали, так что с помощью линейки она быстро изобразила для Питера на листе бумаги отличную сетку. Эти квадратики и прямоугольники казались ей еще одним способом привнесения порядка в возникший хаос.

– Интересно было бы посмотреть, что ты с помощью этой сетки нарисуешь, – сказала она и, заметив, как он нетерпеливо мотнул головой, быстро прибавила: – Нет, ты, конечно, вовсе не обязан мне свои рисунки показывать. – Она даже немного испугалась, что все испортила. – Искусство – вещь все-таки очень интимная. – Эти слова прозвучали и вовсе неискренне, и она заторопилась: – Ну, в общем, ты понял, что я имею в виду. Постарайся просто получить хоть какое-то удовольствие.

* * *