Сиротский дом

Дорогая Мэрилин!

Извините, что давно Вам не писала. Надеюсь, у Вас все хорошо и вся семья в добром здравии. Я теперь живу в Саффолке и работаю заведующей детским домом. Вам может показаться, что это не совсем соответствует моему характеру – мне во всяком случае именно так и кажется, – но порой, видимо, неплохо сделать и нечто такое, что идет вразрез с твоим характером: ведь только так и можно выяснить, каков он, твой настоящий характер. Вы ведь знаете, что Майкл навсегда останется в моем сердце. Навсегда. Он сделал меня самой счастливой девушкой в мире. Однако прошло уже больше четырех лет, и вряд ли я так уж не права в своем желании вновь почувствовать себя счастливой. Я познакомилась с одним человеком. Пожалуй, сейчас еще слишком рано делать какие-то выводы – хотя, может, и нет! – но он уже попросил моей руки, и я дала свое согласие. Он – человек совсем иного склада, чем Майкл, но он, безусловно, хороший человек. Его зовут Джулиан Уайт. Он солиситор.

Не знаю, захотите ли Вы, чтобы наша переписка продолжалась. Я всегда любила с Вами поговорить, поделиться историями о Майкле.

Рассказывала ли я Вам, например, о том, как Майкл иной раз специально пролетал над офисом «Харрис и сыновья» так низко, что было видно, как он машет мне рукой? Во всяком случае, нам всем казалось, что мы его видим. Я просто собственным глазам поверить не могла и от страха чуть ли ничком не падала! А в другой раз он сказал, что, увидев сверху поля Лавенхэма, на какую-то долю секунды решил, что летит домой, к Вам.

Я хочу, чтобы Вы знали, Мэрилин: Ваши письма всегда очень меня радуют, и я была бы счастлива продолжать нашу переписку. Но решение, разумеется, за Вами.

Искренне любящая Вас

,

Клара

.

Глава двадцать седьмая

Однажды утром Клара спустилась вниз и обнаружила за кухонным столом Билли, а у плиты Барри, варившего овсянку. За окнами было еще темно.

– Какого черта? – не сдержалась она. – Что это вы тут делаете?

– Мы вернулись! – Билли взмахнул ломтем хлеба. – А что, у вас маргарин кончился?

О Господи! Придется срочно звонить миссис Бриджес. Затем эта новость дойдет до начальника опеки, а может, и до главы Совета. Да что же, скажите на милость, они там натворили?

– Вы не беспокойтесь, мы им оставили письмо и все объяснили, – весело сообщил Барри. Так. Это уже лучше. – А молоко есть?

Однако при мысли о том, как миссис Петерсон находит на столе кое-как нацарапанное прощальное послание, у Клары подозрительно защипало в глазах. Они ведь наверняка смертельно оскорбили эту добрую женщину.

– Как вы сюда добрались?

– Автостопом – нас подвезли до Челмсфорда, потом до базы ВВС в Кокфилде, а оттуда мы уже пешком дошли.

– Господи боже! – сказала она и сразу же подумала: Никто ничего не должен об этом знать. Да мисс Бриджес просто усохнет от ярости! Особенно после той статейки в газете.

– Но почему вы все-таки сбежали?

– Мы за целую неделю ни разу ничего подгоревшего не ели.

– И очень по такой еде соскучились!

– Ха-ха-ха. Очень смешно. Нет уж, лучше сразу признавайтесь, что там у вас случилось?

– В школе все дети нас крестьянами называли. Или фермерами.

– Крестьянами? Фермерами? А разве это так плохо?