Сиротский дом

Джуди выразила желание пойти в музей вместе с ними – если, конечно, они не против, – и сказала, что в этот день у них в школе как раз спортивный праздник, а она, человек абсолютно неспортивный, для таких праздников никак не годится. Конечно же, они были не против и договорились встретиться у входа на станцию метро «Саут-Кенсингтон», где какой-то человек играл на аккордеоне. Алекс купил там себе первую в жизни горсть жареных каштанов и вынес приговор:

– У жареных каштанов запах гораздо лучше, чем вкус!

– Как и у многого другого на свете! – подхватила с улыбкой Джуди, внезапно появившаяся прямо перед ними.

Клара заметила, что, несмотря на улыбку и яркую помаду, Джуди выглядит страшно усталой и какой-то нездоровой; на каждой щеке у нее красовалось целое созвездие то ли каких-то пятен, то ли синяков. А может, дело было в дурацком хлопчатобумажном шарфе, которым она замотала шею до самого подбородка, что делало ее похожей на немолодую, до предела замученную бытом домохозяйку. Однако обняв их обоих, она воскликнула:

– До чего же я рада вас видеть! Я просто минутки считала!

– И до каких вы досчитали? – спросил Алекс.

– До восемнадцати тысяч четырехсот семидесяти шести, – тут же выпалила в ответ Джуди и взяла его за руку, словно лет ему было раза в два меньше, и, с изумлением качая головой, посмотрела на Клару.

Ну что ж, решила про себя Клара, если Джуди говорит, что теперь у них все гораздо лучше, то, возможно, так оно и есть. И не стоит ей копаться в чужих проблемах. У нее самой проблем более чем достаточно – и мнимых, и вполне реальных, которые еще предстоит как-то решать.

В просторном вестибюле Музея естественной истории центральное место занимали четыре слона. Бедняжки, вдруг подумала Клара, выставлены здесь навечно, и каждый может сколько угодно пялить на них глаза и тыкать в них указками. Ей вдруг стало так грустно, что даже плакать захотелось.

– А они настоящие? – спросила она и тут же пожалела о своем вопросе, потому что Джуди и Алекс разом вытаращили от удивления глаза и уставились на нее, похожие на некий комедийный дуэт из мюзик-холла.

Затем они полюбовались костями динозавра (кости настоящие, Клара!), вулканами (а это всего лишь модели, ясно, Клара?) и множеством насекомых в стеклянных ящичках (насекомые тоже были вполне настоящие). Джуди и Алекс переходили от экспоната к экспонату, и Джуди все время что-то объясняла мальчику, а потом задавала ему вопросы, как бы проверяя, все ли он понял. Как же здорово это у нее получается, – восхищалась про себя Клара. И откуда только она набралась этих энциклопедических знаний?

Джуди, словно в ответ на ее мысли, постучала ногтем по какой-то маленькой табличке, прикрепленной под одним из ящичков с насекомыми, и тихо сказала:

– Тут, между прочим, все написано. – Но ведь рассказывала-то она куда более подробно и так интересно, такими простыми понятными словами, что не только Алекс, но и Клара слушали, развесив уши.

Джуди сказала, что перед самой войной экспонаты этого музея безопасности ради вывезли из Лондона и рассредоточили по всей стране.

– Я знала, что так у нас поступали с детьми, – сказала Клара, – но понятия не имела, что с неодушевленными предметами обошлись еще бережней.

– Их размещали даже по сельским домам, даже в одной из шахт Южного Уэльса; и, разумеется, у одних пристанище было лучше, у других – хуже.

– А мне нравилось то место, куда меня эвакуировали, – сказал вдруг Алекс.

– Ты его помнишь? – удивилась Клара. Ведь тогда Алексу было, наверное, года три или четыре. Разве в таком возрасте можно что-то запомнить? Но, с другой стороны, зачем тогда говорить, что помнишь?

– Этот мальчик все про себя помнит и понимает, – сказала Джуди, когда они с Кларой добрались до конца секции бабочек.

– Да, он у нас умненький, настоящий всезнайка! – с гордостью подтвердила Клара.

* * *

Алексу хотелось непременно посмотреть временную экспозицию пауков. Он вообще хотел разом впитать, вобрать в себя буквально все на свете, но Клара часа через три поняла, что с нее довольно; она устала и от этого здания, где слишком сильно топили, и от этих разнообразных существ с вытаращенными глазами и когтистыми конечностями, и вообще от чрезмерной интенсивности впечатлений. Она чувствовала, что мозг ее перегружен, и предложила Джуди выйти на воздух и перекусить сэндвичами, а Алекс, если хочет, может продолжить свои исследования, а ланч она прибережет ему на обратную дорогу. Джуди, похоже, разрывалась между ними.

– Идем, Джуд, – настаивала Клара, – это ведь и для нас тоже возможность на свободе побыть.

– Идите-идите! – Алекс уже с энтузиазмом предвкушал самостоятельный осмотр музея.

– Присоединяйся к нам, когда закончишь осмотр! – крикнула ему вслед Джуди, но Алекс ее уже не слышал: он галопом мчался вверх по лестнице навстречу большой фотографии тарантула и надписи под ней, возвещавшей: ПАУКООБРАЗНЫЕ.