Сиротский дом

Они еще немного поговорили – о Морин, о ее семье, о ее трагическом прошлом, – и снова Айвор поддержал Клару, сказав, что она совершенно правильно ведет себя с этой девочкой. Затем разговор зашел об Алексе и Питере. Питера Айвор особенно любил, и Клара с удовольствием рассказала ему о том, что объявился родной дядя Питера, а также о потенциальных приемных родителях для Пег; эти люди девочкой очень заинтересовались, однако им мешает немота Пег, ее неспособность сказать вслух хотя бы «спасибо» и «пожалуйста».

Чашка Клары давно опустела, и ей хотелось еще чаю, но Айвор явно забыл ей это предложить. И она принялась рассказывать ему, как холодно порой бывает в Грейндже, особенно в верхних комнатах. Он даже передернулся, словно его пробрала дрожь.

– М-м-м, да! Это я очень хорошо помню!

Кларе было на удивление уютно у него в мастерской. И потом, ее тронули искренность и честность Айвора, а также его неожиданная уязвимость. И она решила, что ей тоже следует говорить с ним откровенно.

– Дело в том, – призналась она, – что я так до конца и не поняла, стоит ли мне всем этим заниматься и правильно ли я поступила, оставшись здесь? И правильно ли я веду себя с детьми? У меня такое ощущение, словно я уже не раз успела каждого из них огорчить.

– Но наверняка не всех?

– По-моему, всех. Ну, может, кроме Алекса.

Айвор рассмеялся:

– Да уж, Алекс – человек в высшей степени спокойный!

– Мне бы, конечно, помощь не повредила, но члены Совета всегда так заняты и так ограничены в средствах…

Айвор с пониманием кивнул и заметил:

– Недаром говорят, что работать с детьми – значит, навсегда остаться подружкой невесты, а невестой так и не стать.

Клара грустно улыбнулась. Этот человек явно ее понимал; после разговора с ним у нее даже на душе стало немного легче.

– Скажите… а вы просили миссис Кардью вам помочь? – спросил вдруг Айвор.

– Жену доктора? Хм-м… Похоже, это еще один человек, которого я сумела огорчить, – печально промямлила Клара, вспоминая тот неудачный разговор с миссис Кардью, о котором ей очень хотелось бы позабыть.

– Ясно. – Айвор поскреб покрытую шрамами щеку и сказал: – Послушайте, Клара, вам нужно постараться судить себя не слишком строго. Ведь даже Морин в итоге домой вернулась. Она понимает, где ее настоящий дом.

И в душе Клары вспыхнула гордость, что с ней редко случалось. Да, это правда. Может, она и впрямь не полная неудачница? Она с такой легкостью считает собственные ошибки, так, может, стоит попытаться сосчитать и успехи? Вот и в фирме «Харрис и сыновья» вряд ли стали бы просить ее вернуться, если бы не были уверены, что некоторые вещи она действительно умеет делать очень хорошо.

– А знаете, я ведь уже начала понемногу разбираться в документах, все детские дела рассортировала и составила новые, более подробные отчеты о детях, – неожиданно похвасталась она.

– Это вы правильно сделали!

– И двоих записала на экзамен «11+», и все дети теперь ходят в библиотеку… и у нас собственное пианино появилось!

– Да уж, это ваше чертово пианино! – усмехнулся Айвор.

– И с Джулианом у меня тоже очень хорошие отношения. Ведь не каждый день удается с человеком хорошие отношения установить, правда? Джулиан – это тот солиситор. Ну, мистер Уайт. У него еще такая чудесная собака! Я этого пса просто обожаю.

Айвор встал и подошел к окну. Теперь в темноте она совсем не видела, какое у него выражение лица. Странно, до чего все-таки в сельской местности темные ночи, подумала она, гораздо темнее, чем в Лондоне. Темнота по-прежнему вызывала у Клары воспоминания о затемнениях, когда приходилось больше полагаться не на зрение, а на остальные чувства.

Какое-то время Айвор молчал. Потом сказал:

– В общем, я за вас рад. А теперь, если не возражаете, я хотел бы снова вернуться к работе.

Когда Клара добралась до дома и заглянула к девочкам, Морин уже невинно посапывала в своей постели рядом с пристроившейся к ней под бочок Пег.

* * *

Обычно в Грейндже дней рождения не праздновали. Их слишком много, объяснил Кларе Алекс. Слишком много, чтобы причинять себе лишние хлопоты, – подумала она, и ей стало грустно. И хотя ее собственные родители тоже ее дни рождения никогда не отмечали, но и в школе-интернате, и в фирме «Харрис и сыновья», и в семье Джуди это событие никогда не проходило незамеченным.

С Майклом ей довелось отпраздновать свой день рождения только один раз. Правда, в тот день он не смог получить увольнительную, но через неделю, в воскресенье явился: Сегодня мы идем танцевать! И они без конца целовались – и в клубе, и за его пределами, и держась за руки на крыше дабл-декера – и обещали друг другу в скором времени чудесный отпуск…

Сладкие воспоминания.

Однако придумать, как лучше отметить четырнадцатилетие Морин, Клара оказалась не в силах. А когда она сказала, что Морин могла бы пригласить кого-то из своих школьных друзей, девочка так и уставилась на нее.

– Да вы что? Смеетесь? Сюда же никто и прийти-то не захочет!