Сироты из Безнебесья, или Дети невидимого света

За годы странствований темноволосый и длинноносый Мехтильд исхудал, он окончил свою очередную проповедь на площади Геоксюра, затем закутался в непромокаемую и запылившуюся в долгой дороге винсарду, распустил публику, слушавшую его изречения, а сам направился в Терроптикум, что в Новой Айэде.

Но от народа один муж, чье имя звучало как Ексидох, последовал оттуда за Мехтильдом.

И когда остались наедине, то Ексидох отважился приблизиться к Мехтильду и предостерег его:

– Слова ваши, когда войдут в Уши, то Услышаны будут и Поняты, но народ не обратится в слух, он изольет на вас гневные речи!

И Мехтильд согласно покивал, выслушав Ексидоха, и оба шли по улицам Геоксюра, пока не оказались посреди излучающей сияние безлюдной поляны, где Мехтильд спросил у Ексидоха:

– Самопроизвольно ли сияют эти травы? Беспричинно ли? И Свечение, что от них исходит, их собственное? Или же оно чужое?

Ексидох ничего не ответил ему, и тогда Мехтильд обратился к нему с такими словами, спрашивая, слышал ли он, что Жаровня Терроптикумского Маяка сияет ярко благодаря крупице энлиля, употребленной к ней?

Ексидох ответил, что это общеизвестный факт, и что энлиль этот Даровал Сорфенталь для Храма в Айэде…

– А учит ли вас Священный Текст, что Слуга Антипонтия, известный как Сорфенталь, употребил к энлилю Дыхание и Силу?

Ексидох ответил Мехтильду, что в народе этот факт общеизвестен, и что энлиль истощался…

– Да, – прервал его Мехтильд, – сказано так, что энлиль выдохся и выветрился, когда Сила вошла в него?

Ексидох подтвердил и этот факт.

Затем же Мехтильд произнес то, что поставило в тупик Ексидоха:

– …да, это мы знаем, да, но вот что есть… и я размышлял долго над тем, как оно происходит, придя к выводу, что…

И долго Мехтильд не мог подойти к формулировке своих взглядов, а когда же подошел, то сказал так.

– …получается, что Отражения Зримого Мира Сотворены Силой? Но Содержатся Отражения эти в Первичном Энлиле, который остается Несотворенным и поэтому Отражения его неуничтожимы, пока их связывает Сила?

И Ексидох сказал, что это ошибочно, ибо предикторы учат, что в Несотворенном энлиле не содержится ничего, и он не впустит в себя…

– Да, – опять прервал его Мехтильд, – но есть ли иной Энлиль, кроме того, который Несотворен?

И разве то, что предикторы называют Темным, Истинным или Ложным Энлилем, отделено от Высшего Энлиля?

И разве способно оно покинуть пространство и сформировать для себя иные Пути для самостоятельного существования?

И тогда Мехтильд разложил для Ексидоха картину мира из камней, как уже делал прежде наедине с собой, и энлилю не нашлось места здесь.

И Ексидох спросил, что за камни в мешке и почему они остались там, и почему их много?

И Мехтильд ответил, что в мире много тайн, а затем улыбнулся Ексидоху, повторив:

– Да, много тайн… Но еще больше того, в чем я не нуждаюсь!

А я не нуждаюсь в звучании Слов внутри меня, ибо Слова, произнесенные Чужими, складываются в ловушки, они определяют для меня углы, решетки, отбрасывают тени среди множества зеркал…

И поэтому я отсортировал то, что могу от себя отделять, а иное вовсе оставил безымянным, каким ему и следует оставаться, ибо даже Слово это Форма, из которой жаждет Выйти Сила.

Да, единомышленник мой дорогой, содержание этого мешка недоступно слабосильному и безвольному, ибо их Сила и Воля их была употреблена к иному и безвозвратно завязана, опутана и обручена с Ложными Отражениями!

И для нас, для меня, Мехтильда, и для тебя, Ексидоха, нет большой разницы, опустошен этот мешок или до краев наполнен, потому что мы не Знаем, что содержится в нем и почему?

И оно не для нас!

Я знаю только, а если не знаю, то верю, что в Жаровнях Терроптикумского Маяка хранится некий артефакт, чьи свойства окутаны тайной и ложными речами незнающего народа, ибо артефакт этот не представляет никакой ценности в руках того, кто не обладает Силой, достаточной для того, чтобы употребить ее к нему!

Из Священных Писаний я почерпнул то, что Сорфенталь был Ветром, Силой, Пустотой и Дыханием, однако он не относился к Знанию!

Во мне же, Мехтильде, отсутствует Знание об энлиле, на обладание которым претендуют предикторы Трехглазых!

Я не знаю, что есть энлиль, какая сила названа этим словом, я ничего не знаю о ней…

Мехтильд прервал свою речь и задумался, а затем произнес, что он должен направить свои стопы в Терроптикум, к Новой Айэде, где был рожден, когда вошел в чрева матерей народа, и сказал, что обязуется…

– …употребить к Энлилю или к тому, что названо им, свое Знание!

Тогда, подобно пламени, энлиль отразит мое Знание, что привело меня к Трехглазому народу, ибо без Знания, без содержания, я только пустая форма.

И если я не сделал Знание доступным и вам, значит не употребил жизнь как следовало бы!

Мехтильд направился в Терроптикум.

Ексидох же последовал за ним в глубокомысленном молчании, размышляя о словах Мехтильда.