Сироты на продажу

Напоминая себе, где она и что тут делает, Пия с трудом сохраняла спокойствие. Она пришла за едой для братьев, и нужно как можно скорее вернуться к ним. Тут комната словно покачнулась, и Пии пришлось опереться на стену, чтобы устоять на ногах. На лбу выступил пот. В мозгу заметались растерянность и паника. Если не считать страха наткнуться на мертвецов и вины за то, что она бросила Олли и Макса, еще пять минут назад Пия чувствовала себя нормально. Потом живот свело от голода, и она вспомнила, что не ела со вчерашнего дня. Если она найдет продукты, нужно сразу же перекусить. Как она принесет еду Максу и Олли, если потеряет сознание от голода? Сжав зубы, Пия ждала, когда пройдет головокружение.

Есть тут трупы или нет, а надо осмотреть квартиру в поисках продуктов. Выбора нет. Она бочком продвинулась вперед, готовая бежать, если появятся хозяева. И тут заметила на полу пару коричневых ботинок с пряжками: один носком вверх, другой завалился набок. А над ботинками виднелись распухшие лодыжки, обтянутые бежевыми чулками.

Пия закусила губу. К кухонному углу можно пройти беспрепятственно. Если смотреть только вперед, она справится, прошмыгнет мимо того, кто лежит на полу. Она собралась с силами и двинулась вперед, плотно прижав руки к телу. Но не смогла удержаться и все-таки взглянула в ту сторону.

На ковре лежал труп светловолосой женщины: шея вывернута, затылок уперся в ведро для угля. Пия поскорее отвернулась, но было слишком поздно. Она сдернула с лица шарф и извергла из желудка то малое, что там находилось, — в основном желчь. Потом вытерла рот рукавом пальто, снова прикрыла рот шарфом и, пошатываясь, направилась к плите, молясь о том, чтобы найти хоть крошку съестного.

Отодвигая тарелки, она осмотрела полки, стараясь не греметь посудой. Больше всего ей хотелось найти готовое питание для младенцев. Вдруг девочка почувствовала очередной приступ дурноты и схватилась за полку, уронив чашку, расписанную цветочками. Чашка упала на деревянный пол и разлетелась на множество белых осколков. Пия замерла от ужаса: в квартире могут быть и другие жильцы, или соседи услышат звон и заинтересуются происходящим. Она выпустила полку и подождала, оглушенная внезапной тишиной.

Из соседней комнаты раздался слабый стон.

Слыша, как в ушах стучит кровь, Пия обернулась.

Снова стон.

Девочка осторожно подошла к двери комнаты и заглянула внутрь. На кровати в позе эмбриона лежал мужчина с распухшим черным лицом, часто и прерывисто дыша. Рядом с ним на полу на груде грязных одеял лежали трупы младенца и маленькой девочки. Мужчина уставился на Пию налитыми кровью глазами, застонал и протянул к ней синюю руку с засохшей кровью на пальцах. Пия задрожала, с трудом подавляя желание немедленно сбежать.

— Простите, — прошептала она. — Я не могу вам помочь.

Зрелище умирающего отца семейства окутало Пию чувством безнадежности, как саваном. Глаза наполнились слезами, легкие отяжелели, кровь застыла в жилах. Ей отчаянно захотелось бросить поиски, помчаться домой, улечься рядом с Олли и Максом и позволить инфлюэнце или голоду — смотря что придет первым — одолеть их. К чему выживать, если все остальные умерли?

Однако другая часть души сопротивлялась желанию сдаться. Она не допустит смерти братьев. Неизвестно, что случится с ними дальше, когда закончится весь этот кошмар — если он вообще закончится, — но Пия не бросит братьев. Она слишком любит Олли и Макса. И как она посмотрит в глаза мутти и отцу на небесах, если не сделает все возможное?

На ватных ногах Пия снова направилась на кухню, решительно настроенная отыскать еду, чтобы поскорее убраться отсюда. Около плиты она заметила приземистый сервант, частично скрытый выцветшей занавеской с рисунком в виде турецких огурцов. Девочка подбежала к нему, встала на колени и отдернула занавеску. На верхней полке стояли банка с детским питанием и банка консервированной фасоли, а рядом лежал сверток в коричневой бумаге. Она опустила банки в карманы пальто и разорвала бумагу. Внутри оказались два куска хлеба. Пия схватила один из них, стянула шарф и сунула один из кусков в рот.

Несмотря на подсохшую корку с запахом плесени, ничего вкуснее Пия в жизни не ела. Продолжая жевать, она быстро обследовала остальные полки на кухне, но больше ничего не нашла. Тогда девочка старательно обошла мертвую женщину и ринулась к входной двери.

Мужчина в спальне продолжал стонать.

Глава шестая

Бернис в нерешительности топталась у квартиры Ланге. Внутри плакали близнецы, но дверь никто не открывал. Она постучала в третий раз и снова позвала:

— Миссис Ланге!

Никто не отвечал.

— Это Бернис Гроувс, соседка из дома напротив. Я видела, как ваша дочь вышла из подъезда, и хотела убедиться, что все в порядке. — Она подождала и попыталась придумать вескую причину своего визита. Даже без всякой эпидемии миссис Ланге наверняка не хотела бы видеть Бернис у своей двери. — Знаю, мы не особенно ладили, но в такие тяжелые времена нужно заботиться друг о друге.

Дети, похоже, заплакали еще сильнее.