Сирруш (СИ)

Шанкар нетерпеливо напомнил:

— Я же сказал, что пришел с ним поговорить.

Кажется, тюремщик обрел, наконец, дар речи:

— Так говорите через решетку!

Охотник отрицательно покачал головой:

— Мне нужно быть рядом.

— Рядом? — тюремщик выглядел ошеломленным и растерянным.

— Именно, — кивнул охотник.

— Да вы и так рядом! — всплеснул руками толстяк.

Шанкар лишь молча покачал головой.

— Это… это… плохая идея.

Охотник хмыкнул:

— Она не обсуждается. Тащи сюда ключи.

Видя, что спорить бесполезно, тюремщик направился к столу, с трудом волоча ватные ноги. Связка ключей болталась на ржавом гвозде, неумело вбитом в стену возле входа.

Пока толстяк возился с ключами, забирая их потной дрожащей рукой, Шанкар тихо обратился к лесорубу:

— Здравствуй, Анил.

Тот не ответил. Если не считать тяжелого дыхания и поднимающихся и опускающихся похудевших плеч, бывший лесоруб не подавал никаких признаков жизни. Шанкар ощутил неприятный холодок на затылке. Он подозревал, что найдет друга в подобном состоянии, однако легче от этого не становилось.

Вернулся тюремщик.

Похоже, он смог частично взять себя в руки:

— А если сбежит? От помешанного можно ожидать, чего угодно…

— Не сбежит. Встанешь у входа.

— Ну, уж нет, — твердо возразил толстяк.

— Тогда закрой меня с ним.

Казалось, глаза толстяка вот-вот выскочат из орбит:

— Да вы спятили!

— Делай, что велено и без разговоров.

Бурча нечто нечленораздельное, толстяк забренчал связкой ключей и вставил один из них в замок дверной камеры. Послышался щелчок и та с противным скрежетом отворилась.

— Быстрее, — подгонял охотника толстяк.

Как только Шанкар юркнул внутрь, тюремщик тут же захлопнул клетку за его спиной и повернул ключ в замке. На этот раз куда более проворно, чем при отпирании двери. Анил все это время сидел в углу без движения и не отрывая рук от головы.

— Если что, я у себя, — прошептал тюремщик и двинулся в сторону табурета. Желание присесть стало для него самым навязчивым.

Не обращая на того внимания, Шанкар сделал несколько шагов по каменному полу, а затем опустился на корточки напротив лесоруба.

— Анил, — осторожно позвал он.

Ничего.

— Анил, ты меня слышишь?

Снова ничего.

Тихо вздохнув, Шанкар осторожно дотронулся до плеча лесоруба. Тот не подавал признаков жизни, кроме тяжелого дыхания, со свистом прорывающегося сквозь плотно прижатые к лицу ладони.

Прождав пару секунд, Шанкар, наконец, решился. Уверенными движениями, он отвел руки Анила от лица. Те безжизненно повисли вдоль тела, ударившись кистями о холодный каменный пол. Охотник заметил, что кожа на лице лесоруба покрыта свежими шрамами, очевидно, полученными во время его слепого бега через джунгли. Глаза Анил держал закрытыми.

— Анил, мне нужно с тобой поговорить. Это я, Шанкар.

Никакой реакции. Только дыхание стало еще более учащенным.

— Анил, где лесорубы? Что с ними случилось?

Тот едва уловимо застонал.

— Это был зверь? Скажи мне, это был зверь? Как он выглядел?

Внезапно тело Анила пробрала сильная дрожь. Наконец, он открыл глаза. Шанкар почувствовал, как кровь начинает постепенно покидать лицо, предавая тому болезненно-бледный оттенок. Зрачки Анила закатились настолько, что видны были лишь одни белки. Рот лесоруба осклабился в страшной гримасе, обнажая белоснежные зубы. Он издал вой. Настолько громкий и безумный, что Шанкар отпрянул к противоположной стене. На лбу охотника выступил липкий пот. Тем временем, лесоруб сжал ладони в кулаки. Его похудевшее лицо исказилось еще страшнее — лоб испещрили глубокие морщины, словно по нему прошлись граблями. Нос сморщился, подобно сухофрукту. Охотнику даже почудилось, что уши старого друга несколько заострились, придавая тому и вовсе леденящий душу вид.

— Ударь! — заорал на всю тюрьму Анил, медленно поднимаясь на ноги.

— Анил, послушай, — попытался дозваться до него Шанкар, но его попытки потонули в воплях безумного лесоруба.

— Ударь! — выл он, выпрямляясь во весь рост.

— Анил…

— Еще один! Еще один!!! — взревел тот и ринулся на охотника, сцепляя свои тощие руки на горле Шанкара.

***