Система

– Ларочка, – сказала Нина решительно, – я пригласила гостей. Сорок лет как-никак. Юбилей.

Я, честно говоря, ошалела. Это было совершенно не в Нинкином стиле.

– Я позвала пять человек. Надеюсь, ты не будешь против.

«Надеюсь», «не будешь против» – даже я давно уже так не разговаривала. А она – ишь ты! – аристократку тут из себя корчит. На помойке. Ну посмотрим, что там за пятеро.

Вечером действительно пришли пять человек. Среди них был и «яблочный» медбрат Вова из зоны С. Он принес четыре бутылки шампанского. Вот это было уже сенсацией – похлеще, чем приглашение Нинкой гостей.

Вова захмелел и, хихикая, шепотом начал рассказывать, что это шампанское – контрабандное дважды. Он перекупил драгоценный хмель у человека из зоны В. Потом провез к нам в Е. И не стал бы, конечно, этого делать, но Нина предложила ему баснословный гонорар – пятьдесят криптов за бутылку.

Тут я выронила кусок контрабандной колбасы и раскрыла рот. Двести криптов за четыре бутылки «Абрау-Дюрсо»? Это же целое состояние! У Нинки таких денег быть не могло. Что-то здесь было не так.

В конце вечера очень пьяный Вова лежал под окошком и ничего за свое шампанское не требовал, но тут Нина сама встала и сказала, что настал час расплаты.

Она должна была через Универсум перевести Вове двести криптов, подтвердив галочкой, что это «добровольный беспроцентный заем». Бледная Нина включила экран биочасов, провела транзакцию.

А через минуту Вовин рейтинг обвалился до двух баллов.

Утром к нам пришел эмиссар и в присутствии ничего пока не понимающего Вовы зачитал Нине благодарность «За соблюдение базовых ценностей Общества абсолютной Свободы». И объявил, что за гражданскую бдительность Нине присваиваются дополнительно целых… четыре (!!!) балла.

Нина стала шестибалльницей и переехала в зону С, в уютный уральский городок, а Вова – к нам.

– Ты понимаешь, что она сделала, эта сука?! – горячился Серега. – Она же годами копила деньги! Чтобы подставить человека!

Оказалось, что Нина была единственной из нас, кто не поленился внимательно прочитать «Свод Системных прав и законов». И уяснить, что Система действительно смотрит сквозь пальцы на яблоки. Как и на все теневые операции стоимостью до 199 криптов. Контрабанда стоимостью 200 криптов и выше карается понижением рейтинга до двух баллов. Срезанные баллы перейдут тому человеку, который укажет на контрабандиста.

Нина долго копила деньги. И в день своего сорокалетия устроила себе подарок. Переводя двести криптов Вове, она, вместо того чтобы отметить галочкой «беспроцентный заем», отметила графу «контрабанда» (иконка автоматически всплывала в меню при платежах частному лицу на двести криптов и выше). Вот так просто.

– Стерва, – подытожил Серега. – Гадская стерва. Вот ты так никогда бы не поступила.

Мы сидели вдвоем в дешевом кафе на Дымной улице, смотрели на грязно-розовый закат и пили какую-то вишневого цвета биобурду от фонда Буклийе, которую в зоне Е раз в месяц по пятницам раздавали бесплатно. Я бы, конечно, с удовольствием купила сейчас биолапшу, но денег не было. Впереди еще выходные, а получка только в понедельник. Пластиковый стол, покрытый липкими пятнами, пластиковые кресла, пластиковые стаканчики… Все в зоне Е было пластиковым, дешевым, токсичным и некачественным. Люди и их чувства тоже.

– Ларк, – сказал вдруг Серега. – А я тут, слышь, что подумал…

Он приглядывался ко мне в последнее время. Этими внимательными своими азиатскими глазами. Раньше, когда я жила в зоне В, мне такое внимание польстило бы. Но последние полгода я могла думать только об одном. О еде.

– Баба ты неплохая, – сказал Серега. – Умная. Я вроде тоже не дурак…

А может не лапшу… Химическую биобулку я бы сейчас схомячила в один присест. Попросить, может, у кого-нибудь полкрипта?

– Ты меня вообще слушаешь? – возмутился Серега. – Ты о чем-то, кроме жратвы, думать можешь?

– Нет, – честно ответила я. – Но ты продолжай.

– Так вот. Вместе мы могли бы попробовать вырваться отсюда.

Я удивленно на него уставилась. Серега объяснил. План у него в голове, оказывается, начал вызревать, когда он забирал меня из больницы.

– Я понял, что ты не такая, как все.

Тот факт, что я не умерла, произвел на Серегу неизгладимое впечатление. До моего чудесного исцеления он был уверен в том, что все эти эмиссарские разговорчики про улучшение рейтинга – вранье. «Ага, заливай», – думал Серега каждый понедельник, когда перед началом рабочей недели к ним в подсобку спускался сутулый помощник эмиссара и зачитывал вслух, как себя вести и что делать, чтоб повысить рейтинг.

И тут – бац! – случилась история со мной, однобалльницей, стоявшей одной ногой в могиле. История моего чудесного воскрешения не укладывалась в Серегиной голове, что бы там дядя Виктор не говорил. «Система – это благо, – продолжал жужжать ему в ухо помощник эмиссара каждый понедельник. – Система дает шанс всем. Свобода! Доверие! Открытость!»