История показывает нам во всех странах галерею порочных и зловредных государей; между тем мы лишь редко видим в ней государей-атеистов. Наоборот, в летописях народов мы находим множество суеверных, проводивших свою жизнь в лености, чуждавшихся всякой доблести, добрых лишь по отношению к своим жадным царедворцам, нечувствительных к бедствиям своих подданных, управляемых их любовницами и недостойными фаворитами, государей, заключивших союз с жрецами против благополучия народов; наконец, мы встречаем и таких монархов, которые, чтобы угодить своему богу или искупить свое гнусное беспутство, присоединяли ко всем своим прочим злодеяниям тиранию по отношению к мысли и преследование инакомыслящих граждан вплоть до их истребления. Суеверие соединяется у государей с ужаснейшими преступлениями; почти все они религиозны, но лишь очень немногие из них знакомы с требованиями истинной нравственности или обнаруживают в своем поведении добродетель. Религиозные учения делают их только более слепыми и жестокими; они убеждены в благосклонности неба; они уверены, что удовлетворяют своих богов, если исполняют бесполезные обряды и смехотворные обязанности, налагаемые на них религиозным суеверием. Нерон, жестокий Нерон, сразу после убийства своей матери с руками, еще обагренными ее кровью, добивался посвящения в элевзинские таинства. Гнусный Константин нашел в лице христианских священников соучастников всех своих злодеяний. Отвратительный Филипп, прозванный за свою жестокость и честолюбие демоном Юга, этот убийца жены и сына, в набожном усердии приказал истребить голландцев за их религиозные убеждения. Так религиозное ослепление внушает государям мысль, будто они могут искупить одни злодеяния другими, еще большими!
Словом, на основании поведения всех этих столь религиозных и в то же время столь мало добродетельных государей мы вправе заключить, что представления о божестве не только не полезны им, но, наоборот, портят их, делают их более дурными, чем они являются от природы. Мы вправе заключить, что никогда страх перед мстительным богом не может сдержать обоготворенного тирана, достаточно могущественного или бесчувственного, чтобы не бояться упреков или ненависти людей, достаточно жестокого, чтобы не сжалиться над бедствиями человечества, от которого он считает себя совершенно отличным. Ни на небе, ни на земле нельзя найти никакого средства против столь извращенного существа; нет узды, способной сдержать его страсти, которые постоянно разнуздывает и распаляет сама религия. Если человек надеется на легкое искупление преступлений, то он легко предается им. Беспутнейшие люди часто очень религиозны; религия доставляет им возможность возмещать исполнением обрядов то, чего им не хватает в нравственном смысле; гораздо легче усвоить какие-нибудь догматы и сообразоваться с известными церемониями, чем отказаться от своих привычек или оказать сопротивление своим страстям.
Если религия испортила вождей народов, то естественно, что и сами народы должны были развратиться.
Вельможи стали подражать порокам государей; пример сильных мира сего, которых народ считает счастливцами, оказался заразительным для самого народа; дворы государей стали клоаками, распространявшими заразу порока. Законодательство превратилось в какой-то произвол; юстиция стала несправедливой и пристрастной; у правосудия всякий раз оказывалась повязка на глазах, когда речь шла о бедняках; истинные представления о справедливости были забыты; при небрежном отношении к воспитанию стали подрастать только невежественные, безрассудные, суеверные, всегда готовые вредить друг другу люди; религия, опираясь на поддержку тирании, заменила все; она сделала слепыми и покорными народы, которые решило обобрать правительство. Макиавелли в главах XI, XII и XIII своих "Политических рассуждений о Тите Ливии" пытается доказать, что религиозное суеверие было полезно для Римской республики, но, к несчастью, приводимые им в подтверждение этого тезиса примеры доказывают лишь, что Сенат эксплуатировал невежество народа, чтобы держать его в подчинении.