Сито жизни

Налетел ветер, закружил, заиграл снегом… Свет ламп отражался в снежинках, они мягко сверкали, летающие искорки змейками играли вокруг — преграждали путь Серкебаю, окружали со всех сторон; еще немного — и обовьются вокруг… «Снег… он мелькает, летит, он уносится — и он здесь, он со мной… Так и мысли мои летят… Но разве мысли мои холодны, как снег? Нет, есть среди них холодные, но есть и горячие. Мысли о жизни, мысли о смерти… Вот сейчас я вернусь домой. Эх, жаль, что в такой день рядом нет моих дочерей! Когда женишься, в доме всего лишь двое — ты да жена. Проходит время, обзаводишься детьми. Потом они подрастают, женятся, выходят замуж. Занимаются своей семьей, хозяйством, устраивают свою жизнь. Наконец, все уходят из дома, отделяются, и опять остаешься вдвоем со своей женой. Только теперь ты бессильный и старый. Вот и для меня пришло одинокое время. Всегда с утра до вечера был занят работой. А теперь… Бедная Бурмакан — вот кому сейчас действительно одиноко! Должно быть, ожидая меня, долго сегодня не гасила огня. Приготовила ужин — остыл. Наконец устала ждать, прилегла одетая. Конечно, переживает из-за меня. Что она скажет, увидев меня сейчас? Или молча заплачет? Нет, для чего же плакать?» — думал Серкебай. Мысли его разбрелись. Вспомнился старый Балтек. Вот кто не устанет ждать его — небось с вечера подбегает к забору, поднимается на задние лапы, высматривает хозяина. «Собака не отрекается от человека, ей неважно, председатель ты или пенсионер. Балтек постарел, уже выпали зубы, голос сел, сделался хриплым, глаза стали гноиться. Однако мое возвращение до сих пор чувствует безошибочно. И сейчас, поди, ожидает меня — сторожит у калитки…»

Под ногами поскрипывал снег, он подошел к дому.

Что случилось? Балтек не ждет у забора. Вот как! Да еще со двора доносится говор… Что за чудо — во дворе сыплет искрами самовар. В дом входят, выходят люди. Слышится чье-то пение… Кто же так громко смеется?

Серкебай отворил калитку.

У самовара хлопочет Дилдекан — среди подруг выделяется статью. Похоже, сказала смешное — рядом Ажаркан задохнулась от смеха. В проеме двери появляется Самаркан, держит горсть мелко наколотых щепок…

— Эй, сватьи, довольно хихикать, приглядывайте за самоваром, скоро уже рассветет. Хоть выпьем по пиалушке чаю. Дважды уходили домой, дважды вернулись. Где же наш Серкебай, неужели так и не отведает чаю? — Она повернулась, легко, как и прежде, в девичестве; ушла в дом. Да, и голос Самаркан звучал по-прежнему молодо. Человек, не знающий ее возраста, не увидев лица, мог бы принять за девушку. Остальные сватьи, понятно, здесь же — должно быть, в доме. Как же им разлучиться?

— Сватьи, давайте споем! Пусть ночь, пусть метель! Песня — ей ведь ничто не страшно, ни снег, ни темнота, ни от чего не унывает. Пусть услышит нас Серкебай! — Жийдекан попробовала свой голос:

На горе, покрытой снегом, в тумане
Стою — ожидаю тебя…
На горе зимою, в тумане
Стою, поглядываю нетерпеливо…

Жийдекан хотела взять высоко, но, видно, снег и холод осадили ее голос, не дали взлететь песне. Да, не прежний, оказывается, голос у бедняжки…

— Ох, оставь-ка, не гуди без надобности. Еще кого напугаешь среди ночи. Никак, видать, старость не доберется до тебя! — Это уже голос Бекзат.

«Когда успели прийти сюда?» — мелькнуло в голове у Серкебая. Он ступил во двор.

— Вставайте! Эй, в доме, пенсионер нашелся!

Не разобрать, кто из сватий-подруг насмешничает. Откуда-то взялось много народу — и в доме, и во дворе; шумно все бросились навстречу. Нет лишь одной Бурмакан. Серкебай удивился, — не замечая других, ищет взглядом жену. Все его мысли сейчас — с Бурмакан.

— Ты ведь давно уже прошел мимо Вечного огня, где ты бродил до сих пор? Смотри, заставил ждать гостей… Как тебя понимать? — Это Бекзат приступает с расспросами.

Серкебай и слышал и не слышал ее — и вроде даже не верил своим глазам. Откуда столько людей? Похоже, с собрания все пришли сюда?

В котле под навесом варится мясо.

— Отец? — Из дома вышел навстречу Кызалак, без полушубка, в одном костюме, с непокрытой головой. — Мы пришли получить от вас благословение. Благословите чистосердечно. Если б не вы, кем бы я стал? Водя за руку, вы учили меня работать. Вначале за плугом, потом ездовым, звеньевым, бригадиром и в конце концов сделали председателем. Вы проявили отцовскую доброту. При всех повторю — у меня два отца. Один — тот, что подарил жизнь, другой — тот, что воспитал, дал знания, сделал человеком. От вас я слышал советы, которые не успел мне дать погибший отец, у вас учился работать с людьми, вы показали путь в жизни, который не мог бы показать мой отец. Наконец, вы доверили мне ваш пост. Видите: повесил на свою шею ремень, склоняю перед вами голову. Я даю вам клятву — не сверну с пути, по которому шли вы, отец!