Ситтин (СИ)

— Не, не на велик, — помотал головой Ники. — Студия сценической пластики. Шесть сотен в неделю. Завтра еду туда с утра. Будильник есть?

— В мобильнике, — ответила Туу-Тикки. — Ок, сколько тебе еще нужно?

— Столько же, — нагло заявил Ники и спокойно улыбнулся.

— Без проблем, — ответил Грен. — Но до завтрака, думаю, терпит. Кстати, ты голодный?

— Я ужинал. Да, я видел, в бухте виндсерфингисты есть.

— Есть, но мы не в теме, — покачал головой Грен. — Вот если бы тебе были нужны местные ролевики…

— Ролевиков мне дома хватило. Ладно, разберусь. Ночи!

Ники собрал свои вещи и ушел наверх.

Все следующие дни Ники уходил утром, сразу после завтрака, и возвращался поздно вечером, иногда — заполночь. И ему было хорошо. Так хорошо, что волны его эмоций расходились по всему дому. Он соблюдал правила и не тащил в дом новых приятелей, но они явно были — уже на следующий день после отбытия Кейджиро Ники принес такую телесную удовлетворенность, что его дневные — или вечерние? — занятия стали очевидны. Кажется, Сан-Франциско выдал Ники все, что Ники только мог у него взять.

Впрочем, в воскресенье всю первую половину дня Ники провел дома. Он освоил новый ноут, Туу-Тикки залила ему на читалку всю свою цифровую библиотеку, так что Ники не скучал. Однако перед обедом ему позвонили, Ники на скудном, но достаточно правильном английском договорился о встрече, вызывал такси и уехал, чтобы вернуться только в два часа ночи. С кем он успел скорешиться, где и каких развлечений искал, Туу-Тикки и Грен не интересовались: у Грена вовсю шла подготовка к очередной игре, а Туу-Тикки часами осваивала гитару, делая перерывы только для того, чтобы поплавать в бассейне и побродить по саду.

В середине следующей недели Ники начал уходить рано утром. Завтрак себе он готовил сам, сам мыл посуду, брал велосипед и куда-то уезжал. Как-то вечером, не слишком поздно, он вернулся довольный, с сияющими глазами, пропахший морем, с шевелюрой, похожей на всклокоченную веревочную швабру.

— Виндсерфинг, — объявил он, падая в кресло. — Весь день в бухте. Ну и холоднющая же у вас вода! Тикки, дай мне телефончик того салона. И денег на него, ага?

Туу-Тикки дала ему визитку салона и пятнадцать полусотенных купюр. Денег на развлечения Ники ей было не жалко. Да и потом, он же гость. Ему полагается. После тех сумм, в которые обошлось лечение Гинко, развлечения Ники были очень и очень дешевы. Правда, ей было интересно, где он взял — или с кого снял — костюм для виндсерфинга. Но спрашивать Ники об этом она не стала.

Она вообще не спрашивала, где он был и что делал, хотя духи исправно, без запроса, докладывали ей, что появляется в комнате Ники — одежда, обувь, косметика уходовая и интимная, какие-то мелочи вроде продвинутых расчесок для волос. Туу-Тикки и рада была бы этого не знать, но у духов было свое мнение о ведении дома. Правда, только мнение. Приказы они выполняли исправно.

Ники отдыхал в Сан-Франциско уже две недели, когда Грен как-то вечером сказал Туу-Тикки, прервав ее чтение «Эогана О’Салливана»:

— Наш гость с каждым днем становится все более и более живым, ты заметила?

— Думаю, его занятия тому способствуют.

— Ты о ежедневном сексе?

— И о нем тоже. Все это дела очень простые и плотские. Из тех, что привязывают к тварному миру.

— Я не совсем это имел в виду, но ты права. Жаль только, что он не слишком рвется с нами общаться.

— Он человек, а мы сидхе. О чем бы мы говорили?

— О том, что я каждую ночь играю ему возвращение в мир живых?

Туу-Тикки покачала головой:

— Не думаю, что ему стоит об этом знать. Ники правильно выбрал себе занятия и круг общения. Мы слишком не от мира сего, Грен.

За Ники прибыли в первый вечер новолуния. Он только вернулся из салона, где обновил прическу и маникюр, когда во дворе низко заурчал тяжелый байк. Туу-Тикки выглянула посмотреть, кто приехал, и встретилась взглядом с невероятной красоты женщиной, слезавшей с трайка. Женщина была высокая, сильная и стройная, с длиннющей каштановой косой и яркими зелеными глазами. Что-то в ее лице указывало на Россию, и Туу-Тикки, спросив:

— За Ники? — не удивилась кивку.

Зато явно и открыто удивился Ники.

— Юла! — сказал он. — Ты по мою душу?

Юла достала из кармана губную гармошку и быстро проиграла несколько тактов согласия.

— А как ты узнала?

Юла сыграла что-то смутно знакомое.

— Ну… — начал Грен. — Я рассказывал о тебе своему среднему брату и его супругу, Дэну. Дэн — навигатор со Звездочки. Через Звездочку много кто проходит. Наверное, кто-то рассказал.

Юла кивнула и сыграла согласие.

— Ну вот, — улыбнулся Грен. — Все просто. И решает проблему возвращения, потому что Кей так и не обсказал мне маршрут.

— Ага, — Ники задумался. — Значит, мне паковаться.

Губная гармошка прогудела припев из «Пути домой», но Юла махнула рукой — мол, завтра. Она была пропылена после долгой дороги и явно устала.

— Наверху есть спальни и ванные комнаты, — сказала ей Туу-Тикки, — а через час будет ужин. Хватит времени упаковаться и попрощаться. Ники, оставь только телефон и зарядник, тебе они дома не пригодятся, а нам еще понадобятся, я думаю.