Ситуационисты и новые формы действия в политике и искусстве. Статьи и декларации 1952–1985

У негров в Америке есть их собственный спектакль, их пресса, их журналы и их чернокожие звёзды, и таким образом они распознают всё это как лживый спектакль и испытывают к нему отвращение, выражающее их обиду, поскольку рассматривают всё это как спектакль для меньшинств, простое дополнение к спектаклю для основной массы населения. Они распознают, что их спектакль желанного потребления является колонией того же самого спектакля, но для белых, и потому они гораздо быстрее начинают видеть ложь всего экономико-культурного спектакля. Они требуют (желая по настоящему и немедленно участвовать в изобилии, что является официальной ценностью для каждого американца) равной реализации спектакля повседневной жизни в Америке, отведать полунебесные-полуземные достоинства этого спектакля. Но сущность этого спектакля – не быть осуществимым ни немедленно, ни на принципах равенства даже для белых (чёрные как раз выполняют функцию идеальной зрительской гарантии этого стимулирующего неравенства на бегу к изобилию). Когда чёрные требуют буквального принятия капиталистического спектакля, они уже отвергают этот самый спектакль. Спектакль – это наркотик для рабов. Он рассчитан не на дословное восприятие, но на следование за ним с незначительной задержкой (если задержки не будет, мистификация станет очевидной). По сути в США белые сегодня являются рабами товара, а чёрные – его ниспровергателями. Негры хотят большего, чем белые: вот сердце проблемы, неразрешимой или разрешимой исключительно вместе с упразднением этого белого общества. Потому белые, которые хотят избавиться от их собственного рабства, должны присоединиться к чёрному бунту, разумеется, не в качестве поддержки от представителей другого цвета кожи, но ради всеобщего отказа от товара, и в конечном счёте от Государства. Экономический и психологический разрыв между чёрными и белыми позволяет чёрным видеть, что представляет собой белый потребитель, и их оправданное презрение к белым превращается в презрение ко всякому пассивному потребителю. Те белые, которые также отвергают эту роль, не имеют ни малейших шансов на победу, если не будут всегда объединять свою борьбу с борьбой чёрных, распознавая её связанные причины и поддерживая её до самого конца. Если их слияние распадётся перед лицом радикализации борьбы, разовьётся чёрный национализм, который обречёт обе стороны на противостояние по образцу самых старых моделей господствующего общества. Серия взаимных истреблений является другим возможным выходом из существующей ситуации, когда смирение не может больше продолжаться.

Попытки создания чёрного национализма, сепаратистского или проафриканского, являются грёзами, неспособными ответить на реальное угнетение. У афроамериканцев нет родины. В Америке они одновременно у себя дома и отчуждены, как и остальные американцы, но в отличие от остальных чёрные это осознают. Это делает их не отсталым сектором американского общества, а наоборот, наиболее передовым его сектором. Они – это негативное в действии, та «дурная сторона», которая «порождая борьбу, создаёт движение, которое образует историю» («Нищета философии»)¹¹. Африка тут совсем не при чём.