Сюрприз

Тем временем Энтони вероятно решил, что пора перестать разыгрывать глубокую обиду и сменил гнев на милость. С театральным вздохом он, наконец, повернулся к Виктории. Маркиза с той же нежной улыбкой положила руки ему на грудь и, заглядывая в глаза, что-то продолжала шептать. Конечно, Грегори не мог даже догадаться, о чем говорила мать, из-за чего взгляд мужчины заметно потеплел, губы растянулись в улыбке. Но нежность, плескавшаяся во взгляде матери, обращенном к чужому человеку, была настолько желанна самому мальчику и настолько недоступна ему, что на смену обиде сама по себе пришла злость. Что такого особенного сделал этот человек для мамы? Чем он был настолько лучше Грегори? Что должен сделать он сам, чтобы в обращенном к нему материнском взгляде отразилось то же чувство?

Наблюдая со стороны в немом оцепенении, Ханна понимала, что Грегори лучше увести к себе в комнату. Но не находила ни единого тому повода. Нервно обернувшись на дворецкого потом на лакея, застывших в неестественно официальной позе, поняв, что помощи оттуда ждать не приходится, вновь обратила взгляд на воспитанника. Мальчик не отрывал глаз от матери, и Виктория, наконец, ощутив этот взгляд, раздраженно, и неохотно убрала со своей талии руки Лестчера.

– Миссис Лето, не пора ли Грегори уделить внимание занятиям?

– Но, ваша светлость! Грегори еще не обедал, – Ханна проглотила вертевшееся на языке восклицание по поводу забытого дня рождения, в то же время, с усилием сжав предупредительным жестом плечо вскинувшегося с возражениями мальчика.

– Грегори может пообедать у себя в комнате, – Виктории явно не терпелось избавиться от сына.

– Но мама, ведь праздник, – не выдержал, наконец, Грег, с таким тоскливым выражением заглянул в лицо матери, что у гувернантки появилось желание разорвать хозяйку.

– Праздник?– Виктория рассеянно скользнула взглядом на сына, в то время как Энтони вновь притянул ее к себе. Сопротивляться она не собиралась.

– Конечно, вспомни вчера, ты обещала сюрприз, – голос мальчика уже начинал подрагивать.

– Пойдемте, Грегори, – Ханна осторожно, но настойчиво потянула мальчика в сторону лестницы, но Грегори, дернув плечом, вновь обратился к матери.

– Сюрприз, – Виктория, купаясь в лучах сладострастной улыбки любовника, соображала очень медленно, – сюрприз будет позже, Грегори

Мальчик оставался на месте, не желая мириться с происходящим, еще какое-то время, но поняв, что на него не обращают внимания, уныло посмотрел на гувернантку. Та, с высоты своего немаленького роста смотрела на него так невозмутимо, что сначала мальчик собирался так же уныло поплестись к себе, но тут внутри него неожиданно настойчиво прозвучал тихий голос миссис Лето: «Помните, Грегори, кто есть герцог!» Мальчик гордо вскинул голову и торжественно стал подниматься по лестнице. Он не видел, сколько гордости вызвал этот его жест во взгляде Ханны, к счастью он так же не видел, что его мать, таявшая в объятиях проходимца, этот демарш просто не заметила.

Голос, раздавшийся со стороны парадной, стал неожиданностью для всех. Застывшие в немом неверии лакей и дворецкий, гувернантка с таким же выражением на лице, машинально выталкивающая на передний план растерянного воспитанника, недоумение, а затем выражение ужаса на лице леди Лимерик, отскочившей от любовника, как от раскаленных углей, – вот картина, которая предстала перед глазами, стоявшего в дверях мужчины.

Первым звенящую тишину разорвал бросившийся вниз Грегори.

– Дедушка это ты, ты вернулся?! – мальчик с разбега чуть было не уткнулся в пыльную одежду деда, но все-таки остановился в шаге от него, повинуясь привычке, и только с неподдельным счастьем заглянул ему в глаза. – Мама, это тот сюрприз, о котором ты говорила? – он в порыве радости подбежал к ошалевшей матери и, схватив за руку, стал тянуть за собой. – Мама, лучшего подарка на день рождения я и не мог представить!

Маркиза в состоянии, близком к истерике, резко выдернула руку.

– Грегори, да о чем ты, во имя господа, все время говоришь?! Какой день рождения? – она готова была разорвать все и всех вокруг от внезапного понимания того, что все ее планы безвозвратно рухнули.

– Но мама… – мальчик растерянно смотрел на мать, остановившись между ней и дедом. – Мой день рождения. Ты вчера говорила. Я подумал, – злая правда, вливаясь в маленькую душу, все-таки не смогла выжечь радость от возвращения деда и мальчик, сглотнув слезы, повернулся к осунувшемуся, в потертой одежде похожему на бродягу, герцогу.

– Дедушка, а папа? – в вопросе ребенка было столько непререкаемой надежды, что даже у герцога, славившегося свой жестокой прямолинейностью не хватило духа сказать правду прямо сейчас.

– Маркиз Лимерик передал тебе подарок, держи – с этими словами герцог достал из кармана солдатика и, протянув его мальчику, вложил в раскрытую ладонь.

Грегори осторожно провел пальцем по потемневшему дереву. Краска почти слезла.

– Он тонул вместе с папой и тобой? – мальчик серьезно посмотрел на деда.