Сюжет

– Уверена, так и будет, – сказала Вэнди, но на слух Джейка ей недоставало уверенности. – И по-любому, скоро должна выйти новая книга Джейкоба Финч-Боннера. Что тогда будет делать этот долбодятел? Обвинять Джейка в краже каждой следующей книги? Лучший выход из всей этой хренотени – запустить в производство новый роман, как можно скорее.

Все с этим согласились, и в первую очередь Джейк, не написавший еще ни слова с тех пор, как возникло последнее послание Талантливого Тома, которое он называл про себя «должен огорчить». Но после телефонного совещания он взял себя в руки. Эти люди были на его стороне. Даже если бы они узнали, что он не сам придумал впечатляющий сюжет «Сороки», они, скорее всего, и тогда были бы на его стороне! Так или иначе, люди, работающие с писателями, не могли не знать о том, какими многообразными и часто неисповедимыми путями может вызревать художественное произведение в сознании автора, как оно складывается из обрывков чьих-то разговоров, переосмысленных фрагментов мифологии, анонимных признаний в интернете, сплетен на встречах одноклассников. Может, какие-то профаны и думают, что романы писателю надиктовывает муза – может, они же думают, что детей приносит аист, – и что дальше? Писатели, издатели и все, кто дает себе труд подумать об этом дольше наносекунды, понимают, как возникают книги, и в конечном счете только до таких людей Джейку и было дело. Баста! Пришло время приглушить мысленный шум и закончить черновик.

И, к своему немалому изумлению, Джейк сумел это сделать.

Не прошло и месяца, как он стукнул пальцем по клавише «ввод» и отправил издателю первый вариант нового романа.

Через неделю Вэнди, сделав лишь минимальную правку, формально приняла его.

Новый роман рассказывал историю прокурора, который однажды, в момент слабости на заре своей карьеры, принял взятку, чтобы саботировать одно свое, на первый взгляд, пустячное дело о нарушении дорожного движения при наличии в машине открытого розового вина. Однако этот момент слабости обернулся в дальнейшем угрозой для карьеры главного героя, поставив под удар его личную и семейную жизнь. Пусть этому роману недоставало сюжетного финта «Сороки», но в нем имелся ряд неожиданных поворотов, заинтриговавших Вэнди и остальную команду «Макмиллана», так что, хотя Джейк и понимал (как и все в издательстве – и Вэнди в первую очередь), что новая книга не повторит феноменального успеха «Сороки», она станет вполне достойным продолжением его писательской карьеры. Вэнди была довольна. Матильда была довольна, что Вэнди довольна. Обе они были довольны Джейком.

Но Джейк, очевидно, не был доволен собой, хотя это чувство сопровождало его по жизни, всегда, не только в течение долгих лет профессиональных неудач, но и последние пару лет оглушительного успеха, когда он просто сменил один вид тревоги и самобичевания на другой. Каждое утро он просыпался, чувствуя теплое, осязаемое присутствие Анны, и почти сразу вслед за этим ощущал другое присутствие: призрачное и недоброе, напоминавшее ему, что сегодня может прийти новое сообщение, которое не оставит камня на камне от его благополучия. И вот весь его день тянулся в ожидании, когда же грянет то страшное, после чего придется давать объяснения Анне, Матильде и Вэнди, сидеть перед Опрой Уинфри, чувствуя себя самозванцем (привет Джеймсу Фрею), приносить извинения Стивену Спилбергу, сдавать членский билет экспертного совета «ПЕН-клуба» и ходить по улицам с опущенной головой в страхе быть узнанным. Притворство отнимало много сил, и к вечеру он чувствовал себя выжатым, но не мог расслабиться, и ночью его мучила бессонница.

– Я вот думаю, – сказала ему Анна одним майским вечером, – все ли у тебя… ну, понимаешь, в порядке?

– Что? Конечно, я в порядке.

Это был тревожный вопрос для такого вечера – они отмечали полгода жизни Анны в Нью-Йорке, в том самом бразильском ресторане, куда Джейк повел ее в первый день, и им только что принесли кайпиринью[55].

– Ну, просто ты такой отстраненный. У меня такое чувство, когда я прихожу вечером домой, что ты прилагаешь усилия.

– Прилагать усилия – иногда не так уж плохо, – парировал Джейк.

Он был в игривом настроении.

– В смысле, радуешься мне через силу.

Ему стало слегка не по себе.

– О. Ну что ты. Я всегда тебе рад. Просто… ну, понимаешь, я слегка в напряге. Вэнди просила кое-что поправить в рукописи; кажется, я тебе говорил.

Это, конечно, соответствовало действительности, но правка была незначительной и не могла занять больше пары недель.

– Может, я могу помочь?

Он посмотрел на нее. Она, похоже, говорила серьезно.

– Я иду одинокой дорогой, – сказал он, все еще пытаясь отшутиться. – То есть не я один. Все мы, писатели.

– Если все вы, писатели, идете той же самой одинокой дорогой, вам должно быть не так уж одиноко.