Сиверсия

Места, чтобы прилечь, в скорой не было, и Лавриков примостился прямо на холодном полу, полусидя, полулежа, пристроив руку на узеньком сиденье рядом. Скоро начала легонько кружиться голова, стало подташнивать. Он закрыл глаза.

– Гребаная нищета! – не выдержал, выругался врач. – Не могут районную больницу оснастить, так хотя бы вертолет на подхвате бы держали. Чиновники в казино за ночь просаживают аккурат цену вертолета! Их бы из хоромов, белоснежных, сюда, на ледяной пол буханки…

Щелкнула, прошуршала прикрепленная к нагрудному карману куртки рация:

– Женя, «Первая» на связи.

Лавриков взял рацию, поднес поближе к губам.

– Четвертая бригада. Женя Лавриков. Кто на связи?

Снова шорох помех и искаженный эфиром голос:

– Андрей Маховиков. Женя, что случилось?

– Андрей, вы на Рублевке работаете. Мы у Волоколамки. Везем ребенка. Травматическая ампутация кисти. Нужен вертолет. Вертолет у вас.

«Женя у нас, как всегда. Сам понимаешь! С самого верху на мозги давят!»

– Андрюха, мальчонка не дотянет. Сплошные пробки. Просили помощи у ДПСников, но нам отказали.

Возникла пауза.

«Жень, отымеют меня…» – сказал Маховиков.

– Андрей…

Лавриков хотел сказать что-то еще, но вдруг перед глазами все стало ослепительно белым, в ушах зашелестели колокольчики, тело заскользило в бездонную блестящую пропасть.

«Четвертая»! Женя! Прием! Женя, ты где? На связь!» – доносилось из рации.

Врач сунул под нос Лаврикову нашатырь и взял рацию в руки.

– Что вы орете?! Сознание потерял ваш коллега! Мы у него крови взяли для ребенка недопустимо много. Вот если бы все вы такими были, как этот мужик…

Вертолет приземлился в поле у дороги. Вертолетные площадки были пока только в проекте. Утопая по колено в снегу, Володя Орлов и Игорь Лисицын отнесли ребенка в вертолет.

Вернувшись в отряд, они пили горячий чай с бутербродами.

– Какой же бардак у нас в стране! – излишне эмоционально сказал Скворцов.

– Мужики, анекдот. По радио передают сигналы точного времени: «В Москве двенадцать часов, в Волгограде – тринадцать, в Томске – четырнадцать…» Ну и бардак в стране!

Лисицын прыснул от смеха.

– Малыш, тихо ты! Женьку разбудишь.

Лавриков спал на своем лежаке, привалившись спиной к батарее. От госпитализации он отказался, а приехав «домой», съел прикупленный в соседней харчевне шашлык, запил его красным вином и уснул.

Дежурство подходило к концу. Близилось утро.

– «Четвертая», на выезд! – неожиданно громко объявил динамик. – Необходимо извлечь из канализационного люка собаку. Рядом, в двух кварталах. Перекресток Охотничьего и Коломенского переулков.

Орлов потянулся, зевнул.

– Что ж им не спится-то? Только прилечь хотел…

– Валь, ветслужба уже не справляется? – крикнул Олег Скворцов диспетчеру. – Обязательно нас дергать?

Он с видимой неохотой залезал в испачканный на предыдущем выезде комбинезон.

– А у них там жуткий клинический случай! – хохотнул великан Игорь Лисицын.

– Шевелитесь! Норматив соблюдайте… – с упоением зевая и потирая ладонями глаза, произнес Лавриков.

– О! Позвонки, гляньте! Женечка воскрес.

Лавриков поежился от холодного озноба, застегнул комбинезон.

– Ну-ка, худой, начисли мне кофейку граммов сто пятьдесят.

Лисицын послушно подал ему кофе. Лавриков сел, отхлебнул ароматной жидкости и обвел всех усталым, сонным взглядом.

– Спал бы ты, позвонок, – сказал ему Орлов. – Мы и без тебя собачку вытащим.

– Это вряд ли! – усмехнулся тот.

Сделав еще глоток, Лавриков отставил чашку и резко поднялся. Он подхватил куртку и направился к машине.

Морозный спрессованный воздух штурмом ворвался в легкие. Лавриков остановился, пошатнулся. Скворцов подхватил его под руку.

– Женька, иди ляг. Без тебя управимся!

– Нормально все. Сейчас пройдет.

– Сколько из тебя крови-то высосали?

– Не знаю. Не спросил.

Лавриков с видимым усилием забрался в кабину. Бравый маневр заставил его вспотеть. Он с удовольствием откинулся на мягкую спинку сиденья, небрежно махнул рукой.

– Погнали!

На перекрестке Охотничьего и Коломенского переулков, у открытого люка, мерзла девушка. Она нетерпеливо притопывала стройными ножками. Короткий полушубок ее вряд ли согревал. Увидев спасателей, она опустилась на колени у люка и что-то бойко стала говорить в темень колодца.

– Хорошенькая… – констатировал Сева Гордеев, аккуратно паркуясь у обочины.

– Мадам, что же вам не спится-то в столь ранний час? – осведомился Орлов.

Он присел на корточки рядом с девушкой, фонариком посветил внутрь колодца.

На дне блеснули два бирюзовых огонька. Орлов не сразу понял, что это собачьи глаза. Лишь присмотревшись, он разглядел щенка черного королевского пуделя. Щенок сидел на трубах, возвышавшихся сантиметров на двадцать над водой.

– Достаньте его, пожалуйста, – обратилась девушка к Орлову. – Вот, возьмите.

Она протянула ему две стодолларовые банкноты.

– Мадам, откуда в вас столько пошлости? – произнес Орлов, но деньги взял.

Скворцов подал Орлову аркан.

– Зачем это? – живо спросила хозяйка собаки, с подозрением разглядывая петлеобразную снасть.

– Сейчас на голову ему накинем и вытащим, – объяснил Орлов, спуская приспособление в канализационный колодец.