Сивилла

После окончания сеанса Сивилла отправилась на занятия. Когда она выходила из химической лаборатории, Генри, который сидел на занятиях рядом с ней и которого она знала по другим лекциям, пошел за ней к лифту.

У них было много общего. Оба родом со Среднего Запада; оба любили музыку и книги; оба занимались на подготовительных медицинских курсах (защитив степень магистра искусств, Сивилла строила планы на будущее, включавшие и детскую психиатрию, и живопись). Хотя Генри был на восемь лет младше Сивиллы, она выглядела такой юной, что казалась гораздо моложе его.

Генри проводил Сивиллу до дому. Они дошли до старинного здания, где она жила, и остановились поболтать. Не желая расставаться, Генри предложил ей свои конспекты лекций, которые она пропустила, когда была в Филадельфии.

— Я пролистаю их вместе с вами, — вызвался он.

Сивилла пригласила его зайти.

Они занимались вместе, внешне не проявляя взаимной заинтересованности. Генри предпочел бы выпить пива, но согласился на охлажденный чай, поданный с печеньем, которое, по словам Тедди, испекла Мэри. Сивилла наслаждалась этими двумя часами полной внутренней цельности.

Когда Генри уходил и они остановились в приоткрытых дверях, настроение изменилось. Перестав быть просто коллегой по учебе, Генри осторожно положил руку на плечо Сивиллы и нежно взглянул ей в глаза.

— Я хочу пригласить вас на танцы в среду вечером, — тихо сказал он.

Сивилла запаниковала. Ответив «нет», она резко отстранилась от Генри.

— Неужели я вам ни капельки не нравлюсь? — спросил он.

— Конечно нравитесь, — медленно ответила она.

— Так в чем же дело?

— Я ни с кем не хочу встречаться, — твердо сказала она.

— Вы слишком милы для этого, — запротестовал Генри. — Вы многим нравитесь, и вам не следует так себя вести. С вами приятно общаться. Я был бы рад провести с вами время.

Сивилла решительно помотала головой.

— Нет и нет, — повторила она.

— А как насчет того, чтобы поужинать? — спросил Генри.

— Нет, — ответила она. — Генри, пожалуйста, не настаивайте. Мы еще встретимся в лаборатории. Я ценю вашу дружбу, но не давите на меня.

— Но почему? Я не понимаю, — не отступал он.

Повисла неловкая пауза. Потом Генри спросил:

— В чем дело?

В последовавшей за этим тишине Сивилла ощутила внутреннее давление, вмешательство «этих других», как она их называла. Давление ощущалось, но значение его было непонятно. Сивилла не знала, что Вики думает: «Он очень мил. Не понимаю, почему она не хочет встречаться с ним», а Пегги Лу фыркает: «Это на нее похоже. Она никогда не сделает для меня ничего приятного».

— Сивилла, — сказал Генри, пытаясь ее обнять, — вы мне нравитесь. Нравитесь уже давно. Почему мы не можем встречаться?

Высвободившись из его объятий, Сивилла потянулась к дверной ручке, давая понять, что Генри пора уходить.

— Вы уверены? — спросил он.

— Совершенно уверена, — ответила она.

В холле послышались чьи-то шаги. Генри повернулся посмотреть, кто идет, и в это время Сивилла захлопнула дверь и закрыла замок. Чувства, которые она испытывала в этот момент, напоминали тот эпизод из сновидения, когда, положив котят на покрывало, она закрыла ящик. В сновидении она проделала в ящике дырочки, чтобы дать доступ воздуху, но «ящик», который она столь решительно закрыла сейчас, был лишен вентиляции.

Она стояла по эту сторону двери, которую захлопнула сама, тридцатипятилетняя старая дева, исключенная из рядов замужних женщин, третья лишняя за их обеденными столами. Изолированная, одинокая, общающаяся только с Тедди, она ощущала себя отрезанной от мира. Да и Тедди, несмотря на ее преданность и терпеливое понимание странной ситуации их совместного проживания, сильно беспокоила Сивиллу.

Когда Сивилла выпадала из реальности, находясь в своей квартире, или приходила домой в облике одного из альтернативных «я», свидетелем этого была Тедди. Более того, Тедди выстроила отдельную систему взаимоотношений с каждым из «я». Сознание этого усугубляло тревогу Сивиллы и придавало ее одиночеству пугающее новое измерение.

Генри. Дружба с мужчиной. В перспективе он мог бы стать отцом ребенка, которого Сивилла так страстно желала, но, видимо, не могла родить. Всякий раз, когда в ее жизни появлялся мужчина, детей от него она хотела еще больше, чем самого его. А влечение к Генри, хотя и глубоко скрытое, все-таки существовало.

Танцы? Она не может ходить на танцы. Ее религия не позволяет это. Но даже если бы на ее пути не стояла религия, она не могла бы пойти на танцы.

Почему бы не поужинать вместе? Потому что одно потянет за собой другое. Если она допустит развитие отношений с Генри, он лучше узнает ее и тогда все раскроется. И он отвергнет ее. Сивилла понимала, что должна защитить себя от такой возможности. Никакой близости с мужчиной до тех пор, пока она не поправится. Поправится? Сивилла вздрогнула. Поправится ли она когда-нибудь?

Каминные часы пробили восемь. Тедди не будет еще два часа. Сивилла вышла из дому. Она шла, и ей казалось, что городские строения тянутся к востоку до бесконечности. Она продолжала идти на запад.