Сивилла – волшебница Кумского грота

Не смея ни осуждать бесчеловечный приговор, ни даже выказывать печаль при гибели невинного друга, ни тем менее спасти его, Брут едва мог проститься с осужденными.

В его ушах повторялся предсмертный завет несчастного Турна:

– Мое имение расхищено, но у меня есть сокровища еще более драгоценные. Луций Юний, спаси детей моих! Моя Ютурна – красавица… опасный дар Судьбы! А Эмилий совсем крошка. Какая участь ожидает этих беспомощных сирот под гнетом тирании узурпатора?!

Брут много плакал, вспоминая этот предсмертный возглас, последнюю мольбу Турна, обращенную к нему:

– Луций Юний, спаси детей моих!..

Глава II. Свадьба влюбленных

Бруту не было надобности идти или ехать на лесную пригородную топь, чтоб видеть в полночь призрак утопленного друга – и в полночь и в полдень Турн как живой стоял в его памяти, повторяя предсмертную мольбу:

– Луций Юний, спаси детей моих!..

Этот завет умирающего страдальца Брут выполнил лишь вполовину – старших сыновей Турна, уже почти взрослых, Тарквиний скоро обезглавил. Брут сумел отстоять от гибели только двух малюток, а чтобы иметь их при себе, он уговорил Туллию взять их в товарищи игр ее сыновьям и падчерице Арете.

Тарквиний едва терпел их, называя змеенышами, пригретыми Брутом себе или им самим на гибель. Туллия обращалась с ними, этими благородными сенаторскими детьми, как с рабами. Ненавидела эта жестокая женщина и дочь своего мужа – свою родную племянницу, ибо Тарквиний был женат на ее родной сестре, которую с согласия этой злодейки задушил или отравил.

Одиноко росла в доме отца и мачехи бедняжка Арета. Никем не ласкаемая, без всякого надзора провела она детство, точно подкидыш в семье. Ничему ее не учили, никто о ней не заботился, к ней даже подойти боялись, чтоб участием к сиротке не навлечь на себя гнев тиранки.

Брут тоже боялся ласкать Арету даже на правах родственника, не ласкал он и детей Турна. Пока они были маленькими, не имевшими сознательного взгляда на жизнь, им жилось хорошо и при подобных обстоятельствах. Они спокойно играли сытые и веселые, радуя этим сердце Брута, пока не выросли.

Детей, принятых в семью узурпатора, было много. В их числе находились родственник Тарквиния Луций Коллатин, Лукреция, дочь Спурия, сыновья Брута, его племянники и другие.

Вителий и Юний были любимы сыновьями Тарквиния за схожую с ними грубость, смелость, склонность к запретным удовольствиям, удалым выходкам дурного сорта, дерзости относительно старших.

Арета подружилась с Лукрецией и Эмилием.

Ютурна стояла особняком среди мелюзги роскошных палат. Возрастом значительно старше и веселой гурьбы неугомонных шалунов, и дружеской группы кротких смиренников, дочь Турна не могла примкнуть ни к тем ни к другим.

И не только вследствие разницы возраста, но по самой своей натуре Ютурна была существом, казалось бы, диким, нелюдимым.

Ей не нашлось пары среди обыкновенных смертных; ее душа жаждала чего-то идеального; ее любовь мог привлечь только такой же эксцентричный человек, как она.

Такой человек когда-то был подле нее. Был даже любим ею, хотя и бессознательно, по-детски, в далекие, минувшие годы ее жизни при родителях. Это был родственник ее семьи Арпин, но он исчез, и носилась молва, будто по навету одного из жрецов Тарквиний тайно убил его.

Ютурна до сих пор часто вспоминала Арпина.

Она любила забираться в самую густую чащу огромного сада, а там по целым дням лежала на траве, погруженная в странные, никому не понятные думы, или взлезала на дерево с ловкостью мальчика и качалась на ветвях, воображая себя дриадой.

У нее был хороший голос, но никогда она не пела песен, выражая в пении свои чувства и идеи лишь собственными словами. Это был необыкновенный речитатив, импровизация.

Не брав ни у кого уроков, Ютурна по слуху выучилась играть на лире и свирели от детей. Молча прислушиваясь и приглядываясь к их занятиям других, она переняла грамоту. От рабынь она научилась шить.

Она выросла очень красивой и умной девушкой, но была нелюбима всеми детьми – и резвыми и смирными – за нелюдимость.

Из них только один, ее брат Эмилий, чувствовал к ней некоторую нежность, но внешне отношения к Ютурне и с его стороны были холодны.

Годы шли своим чередом, и дети выросли.

Разно, каждый по своему, взглянули они на предстоящий им жизненный путь.

Юний Брут с горестью увидел, как сыновья его под влиянием буйных детей Тарквиния развратились, стали обращаться с отцом непочтительно.

Эмилий вышел умным, но не смелым юношей. Его подчиненное, полурабское положение наложило на него печать робости; он боялся Брута и ненавидел его, даже считал погубителем своего отца. Состарившийся чудак никогда не был ласков с ним, но Эмилий не знал, что обязан одному этому человеку спасением своей жизни и теми немногими остатками отцовского состояния, которые имел.

Луций Коллатин женился на Лукреции, дочери Спурия. Этот брак совершился с общего согласия родных.

Не имея матери, Лукреция должна была просить одну из пожилых родственниц заступить при ней место ее родительницы.