Сивилла – волшебница Кумского грота

Сама Туллия охотно приняла на себя эту обязанность; она была в хорошем расположении духа, давно уже ни на кого не сердилась, потому что Тарквиний, сделав удачный набег на сабинян, вернулся с богатой добычей, которая пошла вся на безумные прихоти его жены.

Туллия пожелала отпраздновать свадьбу своего родственника Луция как можно великолепнее.

Луций жил не в Риме, а в очень близком к нему городке Коллации. Его второе имя было Тарквиний, данное ему отцом в честь рекса-узурпатора.

Чтоб не смешивать их в разговоре, этого молодого человека звали Коллатином – по имени городка, котором он жил.

Утро дня свадьбы Туллия провела с Лукрецией и ее подругами в совершении разных обрядов, в полдень угостила всех приглашенных роскошным обедом, а потом занялась туалетной возней, вынув из сундуков, шкафов, и ларцов все свои многочисленные вещи.

Она любила не только быть хорошо одетой сама, но и видеть своих ближних, свиту в богатых нарядах. Одев роскошно Арету, она не поскупилась на украшения и для Ютурны; не любя ни ту ни другую, она тешилась ими, как красивыми куклами.

Способность Ютурны к импровизации песен доставляла тиранке утешение в неприятные минуты после гнева, когда в ней пробуждалось воспоминание о погубленных ею муже, сестре, отце.

Постоянное пьянство и разврат не остались без влияния на здоровье Туллии; на нее стала часто находить нервная тоска и беспричинный ужас. То ей казалось, будто все ее приближенные стали изменниками, то в моменты суеверного настроения мерещился предсмертный, вселяющий в нее панику взгляд отравленного ею Арунса, ее первого мужа; слышалось хрипение в судорогах задушенной или тоже отравленной сестры или треск костей раздавленного отца, которого Туллия умышленно переехала колесницей.

Кара судьбы над злодейкой началась.

В такие минуты только два человека могли развлечь ее и успокоить: Юний Брут и Ютурна.

Они стали необходимы Туллии.

Если успокаивающая речь Брута, перемешанная остротами и шутками, оказывалась бессильной, он звал Ютурну.

Молодая девушка, играя на лире, пела о прохладе вечера после знойного дня, о нимфе, убегающей от фавна, о величии богов, о голубке, спасшейся от ястреба.

Туллия слушала это странное пение, непохожее ни на какие другие песни, и успокаивалась.

Любить Ютурну как существо живое, из рода человеческого Туллия не могла, но она любила ее как хорошее животное или вещь, доставляющую удовольствие.

Она хотела похвастать на свадебном пире способностью Ютурны и для большего эффекта дала ей несколько своих любимых украшений.

Идти пешком до самой Коллации было невозможно.

Лукреция, одетая в белое платье и желтую вуаль без всяких украшений, села в богатую повозку подле своего влюбленного жениха.

Туллия, сидя рядом со своим мужем, поражала взоры любопытных зрителей великолепием вычурного наряда, заимствованного по фасону у этрусков.

Все родные и гости также сели в колесницы или верхом на лошадей, покрытых дорогими персидскими и индийскими чепраками и попонами.

При ярком свете множества факелов это медленное, торжественное шествие свадебного поезда влюбленной четы представляло волшебную картину.

Глава III. Упорхнувшая птичка

После не очень долгого переезда процессия остановилась у городских ворот Коллации.

Все участники свадебного поезда пошли пешком.

Музыканты играли, а певчие пели веселые гимны; молодые люди бешено скакали взад и вперед по сторонам тихо двигавшейся процессии, размахивая бичами и факелами, с восклицаниями:

– К Таласию!.. К Таласию!..

Когда Ромул из-за недостатка женщин в Риме велел похитить сабинянок для его сподвижников, то самую лучшую девицу отдали знатному Таласию; оттого и произошел обычай такого восклицания на свадьбах.

Так думали римляне в силу своих мифов и легендарных преданий, но в наш скептический век ученые полагают, будто на самом деле причина возникновения этого обычая не столь поэтична, а гораздо проще: слово «таласий» произошло в искаженной форме от «таламос» – греческая брачная комната, спальня.

Подведя невесту к двери своего дома, Луций Коллатин взял ее на руки и перенес через порог. Там встретил ее великий понтифик и поднес ей сосуд с маслом. Она помазала косяки двери.

В атриуме против пылающего очага были поставлены два стула, покрытые цельной шкурой быка, которого утром в этот день жених ходил приносить в жертву Юпитеру.

Луций и Лукреция сели на эту шкуру.

Простирая руки над их головами, жрец прочел молитву к Пикумну и Пилумну, покровителям брака, и некоторым другим богам.

Молодые встали. Луций надел жене обручальное кольцо на палец и повел ее к огню.

– Где ты, мой Кай, там и я, твоя Кая!.. – тихо сказала Лукреция слова брачной формулы и дотронулась до очага, а потом до кувшина с водой в знак того, что с этих пор она делит с мужем огонь и воду, находящиеся под кровлей его дома, то есть все его имущество, дела, общественное положение.

Они оба снова сели. Жрец с особой молитвой разломил маленькую освященную лепешку и дал им съесть ее половинки. Этим актом церемония бракосочетания кончилась.

Все поздравили счастливую чету и сели за пиршественный стол.