Сивый Чуб (СИ)

– Lubomir, Dmitry, Okhrim! Onlar burada? Nerede Kalınır onların yerdir? (Любомир, Дмитрий, Охрим! Они здесь? Где их место ночлега?) – От этого незнакомого громкого голоса прозвучавшего словно гром среди ясного неба переполошился весь лагерь. Белгородцы вскинулись с сонными лицам, не понимая куда смотреть. Из широкой палатки выскочила старшая жена в кремовых полупрозрачных одеяниях с обнаженной саблей в левой руке. Из-за ее спины несколько жен робко пытались рассмотреть, что же происходит с наружи. Казаки и турки были взяты врасплох. Некоторые их них так были сонны или пьяны, что не могли подняться с места, только несвязно что – то бормотали и вяло двигали головами или конечностями. Вскочил и Грыць. Но не из-за всадника, а в надежде увидеть свою турчанку. И увидел! На лице ее была белоснежная паранджа, но эти глаза Грыць узнал сразу. Грыць так обрадовался, что лицо его исказила глупая скошенная набок улыбка, обнажившая только часть верхних зубов. Он снял шапку и помахал ею, приветствуя девушку, а после прижал шапку к груди. Тангюль заметила этот знак внимания и широко улыбнулась под паранджой, прищурив глаза. Грыць заметил это. Он склонил голову набок с такой же глупой улыбкой на лице. Ему все стало теперь ясно – Тангюль тоже не равнодушна к нему. День начался замечательно!

Из своей палатки выскочил сонный Дмитрий кутаясь в халат, так как утро ему показалось достаточно прохладным. За ним следом еще более сонный Охрим. Из одежды на его волосатом обрюзглом теле были лишь короткие атласные брюки, которые немного сползли с него, обнажив часть зада. И последним из своего шатра вышел Любомир одетый в туже одежду что и вчера, только без доспехов, со свежим выражением лица, словно он и не спал вовсе. Они втроем подошли к всаднику и Любомир строгим тоном сказал:

– Я Любомир! А це Дмитро та Охрим. Тепер називайся хто ти, та чому турбуєш усіх з самого ранку! – Всадник одобрительно кивнул но ответил по своему:

– Burada olman iyi bir şey (Хорошо, что вы все здесь). Patronum İbrahim kampına zaten yakın ve ben o geldiğinde size üç uyanık olsaydım (Мой начальник Ибрагим уже приближается к лагерю и желает, чтоб вы трое бодрствовали, когда он прибудет). Onun gelişi bekleniyor! (Ожидайте его прибытия!). Hoşçakalın(До свидания) – после этих слов он резко развернул скакуна и помчался туда, же откуда прибыл. Охрим провел пятерней по лицу и сказал:

– Щось мені все це вже не подобається. Щось тут у всій цій задумці є дуже лихе – Дмитрий вопросительно взглянул на полусонного Охрима и сказал:

– Что ты имеешь введу? Ты вроде еще вчера был заинтересован – Охрим охнул и почесав затылок ответил:

– Мені якесь жахіття наснилось. Наче Ібрагім приїхав, а потім вогонь, стогони, кров… Все якось так разом. А потім оцей як загорланить я й прокинувся… – Любомир раскурил трубку и сказал:

– Годі дурниці верзти. Ідімо приведемо себе у порядок краще – Потом он окинул строгим взором копошащихся в лагере войнов и прокричал:

– Ану слухай мою команду! Швидко привести себе і побратимів у порядок і по місцях! Прибуває важлива людина, і не дай Боже він побачить що хтось спить, а бо п'яний. Таку скотиняку вб’ю особисто. Виконувати, хутко! – В лагере появилось хаотическое перемещение – все кинулись исполнять приказание Любомира.

Любомир и Дмитрий управившись со своим внешним видом спокойно сидели в креслах ожидая прибытия Ибрагима. Охрим же находился весь в неясной тревоге. Он время от времени охал и проводил рукой по лицу, чем сильно нервировал Дмитрия. Неожиданно в палатку заглянул Грыць и сказал: