Скачка-родео, или Рождественское ночное бегство скота

Томас Майн Рид Скачка-родео, или Рождественское ночное бегство скота

Дело происходило в юго-западных прериях Техаса, вблизи мексиканской границы, где я командовал отрядом конных стрелков, действовавших вместе с техасскими рейнджерами. Наша цель – поимка похитителей скота, которые дважды пересекали Рио Гранде и грабили ранчо в низовьях Леоне. Рождество застало нас в поисках угонщиков, и вечером мы собрались вокруг костра, чтобы отметить праздник, как принято во всех христианских землях.

Хотя мы находились в пятидесяти милях от ближайшего военного поста или поселка, у нас было достаточно еды и выпивки, чтобы отметить этот день. Лучшие сорта ветчины, жареный индюк – дикий, подстреленный сегодня утром, – «цыплята прерий» перепела и другие деликатесы составляли меню нашего ужина, а вклад в виде выпивки внес бочонок лучшего виски бурбон, который мы прихватили с собой на вьючном муле.

Мешало нашему веселью только отсутствие дорогих друзей, особенно женского пола; мы думали, как они развлекаются дома – не только пируют, но и танцуют. Впрочем, у нас тоже были танцы, хотя не такие грациозные или модные. Время от времени вскакивал с десяток рейнджеров и начинал подражать походке гризли, а когда бурбон ударил им в голову, они исполнили «танец скальпов» команчей, к которому рано или поздно присоединились все.

В кружке вокруг офицерского костра было поспокойней; главным видом развлечений служили песни и рассказы; каждый должен был по очереди спеть или рассказать что-нибудь из своего личного опыта. Не одна шутка прозвучала в ночном воздухе, когда очередь дошла до лейтенанта Редвуда, молодого офицера рейнджеров. Он был совсем молод, в сущности еще мальчишка, но все знали, что у него большой опыт жизни в прериях. Он родился и вырос в Техасе и принадлежал к одной из известнейших в штате семей. Частично из-за этого, частично из-за полученного им прекрасного образования ему поручили командовать рейнджерами. И все знакомые с ним понимали, что он расскажет что-нибудь интересное.

– Что ж, друзья, – начал он, смочив горло глотком бурбона, – я мог бы рассказать много приключений, гораздо интересней того, о котором собираюсь говорить. Но мы находимся в том самом районе прерий, история произошла совсем недалеко от нашего нынешнего лагеря; к тому же тогда тоже была рождественская ночь; я думаю, вы найдете рассказ соответствующим обстановке.

Мы не нуждались в таком предисловии, чтобы слушать внимательно. Все с нетерпением ждали продолжения. Лейтенант стал рассказывать.

– Большинство из вас знает, что мой отец известный скотовод и торговец скотом, и я с детства помогал ему. Как раз шесть лет назад у нас собрался гурт; скот откормился и был готов к переходу в Гальвестон, откуда его должны были переправить морем в Гавану. Гурт очень большой, около пяти тысяч голов, и стоил не меньше ста тысяч долларов. За три дня до Рождества мы собрали скот и двинулись по старой испанской дороге через Голиад. Когда наступило Рождество, мы оказались в глубине прерии, и все шло хорошо. На ночь мы остановились, но о празднике и не думали. Отец опасался, что скот может понести; хотя, казалось, для этого не было причин. Трава роскошная, мы разрешали животным наесться вволю, после чего собирали их вместе, и они лежали и покорно пережевывали жвачку. К тому же нас было около двадцати человек; примерно половина – мексиканские вакерос; остальные – молодые представители семейств из южных штатов. Руководил всеми пастухами мексиканец по имени Моралес, вакеро с огромным опытом, который все знал о скоте – начиная от того, как принять теленка, до свежевания туши; думаю, это он что-то сказал отцу, заставив его так нервничать в ту ночь. Во всяком случае никто не пытался праздновать; только разожгли большой костер и сытно поужинали.

Покончив с ужином, мы уже готовы были завернуться в свои серапе, оставив дежурить четыре-пять человек. Как вы, наверно, знаете, когда по прериям гонят большое стадо, пастухи делятся на три части и по очереди дежурят ночью. Они ездят верхом вокруг гурта до смены. Делается это для того, чтобы животные не разбрелись в темноте, а также чтобы помешать волкам и койотам приблизиться и вспугнуть скот.

Так вот, первая вахта села верхом, а остальные, уставшие после проведенных в седле двенадцати часов – нам пришлось немало скакать галопом, потому что первые два-три дня скот обычно очень тревожится, – остальные уже ложились, когда Моралес, который уже какое-то время стоял в стороне, глядя в небо, быстро подошел к нам со словами:

– Сеньор Редвуд, мне это не нравится.

Обратился он к моему отцу, который удивленно ответил:

– Что не нравится, дон Игнасис? – Любой мексиканец, независимо от своего положения и профессии, сеньор или дон.

– Во-первых, – ответил вакеро, – мне не нравится вид неба; во-вторых, ощущение в воздухе. Именно в такую ночь скот может понести.

– Но какое может иметь к этому отношение состояние неба или атмосферы? – удивился мой отец.