Скачок Дикаря

— Если тебе не нравится эта тема, давай поговорим о чём-то другом. Или когда-нибудь потом… Если захочешь… Всё, что захочешь, — сказал я, целуя девушку. — Ведь ты самая замечательная. Такой, как ты, не встретишь нигде.

— Угу. Теперь не встретишь… — задумчиво произнесла Одди, и в её глазах появились слёзы.

— Что случилось, родная?

Одди уткнулась мне в плечо и зарыдала, вздрагивая всем телом.

— Я чем-то расстроил тебя? Или обидел?

— Ты ни при чём… — сквозь слёзы прошептала она. — Просто этот разговор заставил меня вспомнить одну давнюю историю.

— Расскажешь?

— Я всегда хотела забыть об этом и поэтому ни с кем…

— Расскажи. Мне можно. Легче будет.

— Хорошо, — Одди вытерла слезы и тяжело вздохнула. — Мне тогда было двенадцать, я как раз только перешла на среднюю ступень обучения в Школьном Доме Просвещённых…

— Ого, ты была Просвещённой? — с удивлением уставился я на подругу.

Она кивнула.

— Да… В тот день приехала мама и забрала меня с сестрой на прогулку…

— С сестрой? — снова удивился я.

— Ага. Сестра-близнец. Близнецам разрешается быть вместе. Её звали Сигбьёрг. Сигги… Сигги и Одди… — задумчиво произнесла девушка и опять вздохнула. — Она родилась на пятнадцать минут раньше, считала себя старшей и потому всегда старалась защищать меня. Мы были так похожи, что все воспринимали нас скорее как одного человека в двух экземплярах, чем как разных личностей. Наши отношения были настолько близкими, что мы даже создали собственный язык с непонятными для других словами и жестами. Я помню, какой трагедией был момент, когда меня положили в больницу, и нам пришлось ненадолго расстаться… Мы чувствовали себя чем-то неделимым. Даже считали, что можно распределить между собой навыки, что владеть ими достаточно только одной из нас. Создали для себя маленький мирок, из которого совершенно не хотелось выходить. Вне этого микромира я была очень закрытой. Даже нет, скорее диковатой и очень робкой. Для меня было большой проблемой с кем-то, кроме Сигги, поговорить, а уж тем более сблизиться. Я больше налегала на учёбу, а Сигги полностью брала на себя функции представителя нашей пары и отвечала за общение с внешним миром…

— Ты говоришь о ней в прошедшем времени. Что-то случилось, да?

— Угу, — всхлипнула Одди. — Мама тогда повезла нас погулять на берег фьорда, чтобы рассказать о себе и поближе узнать нас. С прошлой встречи, когда я впервые увидела маму, минуло много лет. Я тогда была совсем маленькой, и её образ стёрся из моей памяти… Мама была очень красивой. Она пришла за нами одетой в голубой балахон Просвещённого четвёртой ступени. Глядя на неё, я чётко представила, как мы с Сигги будем выглядеть, когда подрастём, настолько сильно мама походила на нас — те же волосы, те же глаза, тот же овал лица. Мы тогда много разговаривали и смеялись. Эмоции переполняли. Когда Сигги с мамой о чём-то оживлённо болтали, глядя на воды извилистого залива, я спряталась за каким-то каменным выступом. Ну, надо было мне… А потом… потом я услышала этот шум и выглянула из своего укрытия. Их было пятеро, здоровенных мужиков… Один повалил на землю Сигги, другие схватили маму, громко крича на диалекте Альянса.

— Диверсанты? В глубине земель Барстера?

— Нет. Как я потом узнала, это были беглецы с рудника. Ну, из тех пленных, которые работают на вредных производствах… Те, которые четверо… они разорвали на маме балахон и опрокинули её на землю. Трое удерживали её своими грязными лапами, а четвертый… у него было такое мерзкое, самодовольное лицо, и слюнявый рот… он её… а потом ещё один… они по очереди… ну, ты понимаешь. А пятый в это время… Сигги была совсем ребёнком! Я увидела её глаза, полные отчаяния. Наши взгляды встретились. Но даже в тот жуткий момент она помнила обо мне. Я была готова сорваться с места, чтобы кинуться на этих нелюдей, но тут она закричала: «Не смей! Даже не вздумай!», и я словно приросла к месту. Я поняла, что эти слова были адресованы мне, сестра запретила мне высовываться. Она прекрасно понимала, что я ничем не могла им помочь, просто стала бы третьей жертвой этих гадов… Они их с обрыва сбросили… Мне показалось, будто кто-то тупым лезвием отрезал от меня кусок плоти, часть моей души… — пытаясь сдерживать эмоции, Одди почти до крови искусала дрожащие губы. Её глаза снова стали влажными и покраснели. — А потом… потом я дала себе слово… я решила, что должна уметь защитить себя и тех, кто мне дорог. И вот теперь я Страж, будущий Корп…

Она замолчала. Её глаза пустым бессмысленным взглядом смотрели куда-то вдаль. Я прижал Одди к себе и, впитывая дрожь её тела, думал. Я знал, что значит потерять близких. Понимал, что слова сейчас будут лишними. Я тихонько взял её ладонь и начал нежно гладить, не проронив ни звука.

— Знаешь, Вик, а я бы, пожалуй, попробовала, — неожиданно прервала молчание Одди.

— Чего?

— Ну, пожить там… у твоего Дедушки. Наверное, такая жизнь более правильная. Особенно для него… — загадочно улыбаясь, она посмотрела на свой живот и положила на него мою руку.

— Что… что ты хочешь сказать? — выпучил я глаза, не веря в догадку. — У нас будет ребёнок? Да?