Скади, Скилл: Железный герцог

   Мальчик достал из-под плаща нечто вроде большой чаши в форме двустворчатой раковины, или круглого ларца, или шкатулки - странный предмет одинаково походил и на то, и на другое, и на третье, и одновременно не был ничем из перечисленного. Откинув крышку, Арчи высоко поднял колдовской сосуд и прокричал несколько слов на древнем языке та-ла, которым сегодня пользуются лишь маги. Выждав нужное время, он осторожно поставил чашу на землю. Теперь любой, в ком есть хоть искра магического дара, увидел бы, что ларец полон клубящегося тумана, багрового и белого, словно кровь на снегу. Девушка несколько секунд смотрела на это кипение, потом коротко всхлипнула и закрыла крышку:

   - Надо найти и его посох. Ты видишь его, Арчи?

   - Там, под тем уторцем. Он почти пуст...

   Совместными усилиям девушке и мальчику удалось откатить труп. Забрав посох, они повернули в сторону заставы.

   - Стой, Генрика, там кто-то живой! - вдруг воскликнул Арчи.

   Подняв посох, девушка заставила его светиться.

   - А я его видела в Иртине! - удивилась она. - Он в храм приезжал накануне того, как отец уехал.

   - Это наш барон! - воскликнул Арчи. - Я его видел, когда мы с магмейстером в Вельбир к больному ездили.

   - Всех-то ты видел, умник, - непонятно почему обиделась Генрика. - Что же они его тут бросили?

   - Будто ты не знаешь, как шарахаются благостные наниты от тех мест, где плясало мертвецкое коло?

   В тишине ночи, нарушаемой лишь шумом реки, короткий смешок девушки прозвучал настолько дико, что Генрика сразу же посерьезнела:

   - Позови сюда сунланцев!

   Услышав о раненом рыцаре, воины все же собрались с мужеством и заставили себя выйти за стену. Пока парнишка бегал за подмогой, Генрика сделала все, на что способен некромант, чтобы не дать душе улизнуть из покалеченного тела. В конце концов юноша тихонько застонал и открыл глаза. Магичка последний раз провела рукой по лицу раненого: вкаченной в тело силы должно хватить, чтобы дотерпеть до лазарета.

   В этот момент подоспели солдаты с носилками.

   - Как можно скорее отвезите его к нанитам, - сказала Генрика. - Надеюсь, барон выживет и наградит тех, кто его спас. Как у вас, в степях, принято благодарить тех, кто помог выжить?

   - У нас это зовут долгом крови, - ответил старший из воинов.

   - Теперь барон Вельбирский - ваш должник, - хихикнула девушка. И опять неуместный смех прозвучал, словно хриплый лай.

   Сунланцы чуть ни бросились назад, под защиту ярких костров. Но Генрика продолжила:

   - Спешите! И нам пора! Спасибо тебе, шаман. Завтра придут подводы, мужчины заберут тело моего отца. Он достоин того, чтобы его похоронили вместе с рыцарями.

  

   Рассвет застал юных магов в дороге. За ночь они успели добраться до мостов, на рассвете миновали лагерь нанитов, а ранним вечером Генрика и Арчи были уже дома.

   Войска Утора не дошли до приречных долин, поэтому жизнь в Иртине казалась

   по-прежнему спокойной и размеренной. Как до войны.

   Подъезжая к своему дому, Генрика и Арчи увидели, что возле него собралась небольшая толпа. Главными лицами в ней были брандмейстер и нотариус. Арчи спрыгнул с лошади, подал руку Генрике. Люди молчали, и в этом молчании чувствовалось то напряжение, которое сопутствует страшным новостям. Первым не выдержал добряк Леонтер Баратти:

   - Генрика, девочка... Мы пришли, но в доме никого не было.

   - Отец велел уезжать нам за Альву, к нашей родне в Польёр. На тот случай, если враги прорвутся в долины.

   - Теперь нет опасности. Сражение закончилось победой. Но...

   - Я знаю, - тряхнула косами Генрика. - Я была в Вельбире, слышала от людей.

   Брандмейстер облегченно вздохнул:

   - Если что-нибудь понадобится, мы всегда рады будем помочь. Как же ты теперь - одна...

   Девушка вскинула голову:

   - Я прекрасно помню завещание отца. Он поручил мне отвезти библиотеку и лабораторию в храм Нана Милосердного в Будилионе. Он также оставил мне и Арчи рекомендательные письма, которые позволят нам продолжить обучение у тех магов, что работают в лечебнице при храме.

   - Но Будилион разорен, - вмешался нотариус. - Рассказывают страшные вещи: уторцы убили всех недужных в лечебнице и многих знахарей и разграбили храм.

   - Надеюсь, мои деньги и наши руки послужат восстановлению святилища, - как-то слишком буднично и просто ответила Генрика. - Конечно, нужно будет уладить все дела здесь, и в этом я надеюсь на вашу помощь, мастер Бовин. А теперь прошу: уйдите. Я устала и хочу побыть одна.

   Собравшимся утешать девушку иртинцам оставалось лишь откланяться.

   Шагая домой, добряк брандмейстер думал от том, что старый Титус, видать, держал дочку в ежовых рукавицах. Гордая и смелая, Генрика, между тем, оставшись одна, не собирается "пускаться во все тяжкие". Хочет пунктуально выполнить отцовскую волю. Леонтер невольно сравнил юную магичку со своими дочерьми. И сравнение это, к его огорчению, оказывалось в пользу Генрики.