Скалка

В комнате тишина сразу мертвая образовалась, когда мы зашли. Смотрят на нас во все глаза, а я не знаю даже, что сказать. Так! Соберись. Тебя уже ни с кем из них почти ничего не связывает. А скоро и вовсе все закончится.

— Ну что? Все к экзамену по английскому готовы? — вместо приветствия интересуется Ярослав.

Вижу, как у всех моих бывших приятелей лица вытянулись, а в глазах страх промелькнул. Да у меня у самой чуть холодок по спине не пробежал. Уже начал бежать, да вовремя его остановила.

— Вижу, что не готовы! А зря! — весело заявляет Холодов.

— Привет всем. Мы за вещами моими приехали. Я здесь не буду больше жить, — сообщаю присутствующим.

В ответ снова тишина. Воды, что ли, в рот набрали? Первой в себя приходит, конечно, Ленка.

— Как? Правда? Я рада. — Она улыбается мне как в старые времена. — Я очень за тебя рада, Скалочка!

Порывается обнять меня, и… я ей разрешаю. Она думает, что я просто переезжаю к Ярославу, но не знает о том, что вслед за Викой я сдам сессию и заберу документы. Даже год доучиваться не буду. Ярослав еще в Москве связался со своим дядей, который для всех остальных ректор Ковалевский, и сказал, что намерен после зимней сессии уволиться. Тот даже обрадовался сначала, а потом они поругались, Ярослав с дядей. Снова из-за Ядвиги. Потому что мой Холодов категорически отказался с ней мириться, более того, сказал, что видеть ее не хочет. И в ближайшие месяцы в столицу окончательно не вернется. Что у него другие планы. А какие именно, его, дяди Бори, совсем не касается.

Да уж! Не касается, конечно, но зачем ссориться с родственниками, пусть и не самыми приятными? Хотя, если бы ректор не взял своего племянника преподавать английский… Нет, я даже думать не хочу, что бы было. Жила бы тут, наверное, и не понимала, что не мое это все…

— Козлов, Голубев, а вы тоже тут живете?

Яр, похоже, решил разогнать всех. Потому что Иваненко уже бочком-бочком, но подбирается к двери, что за нашими спинами. Да и Люська не против свалить. Но первым из комнаты выскакивает Голубев. Пашка так и не смог смириться, что я ему отказала, не захотела с ним встречаться…

— Так, где тут твои вещи? Показывай!

Мой английский гад по-хозяйски вытаскивает чемодан, который, как мне казалось, я хорошо спрятала у стены, и выносит его в центр комнаты.

— Помочь кто хочет? — обращается он к девчонкам и Козлову.

Что-то было такое в его голосе, что я бы и сама почувствовала себя неловко. Через минуту уже мы остались одни.

— Зачем ты так с ними? Они вообще-то тут живут, в своем праве люди.

— Ага! Спорить не буду, потому что мне здесь не нравится и я хочу поскорее тебя отсюда забрать. Давай помогу!

На все про все ушло пятнадцать минут, не более того. Как оказалось, не так уж и много у меня здесь вещей оставалось. Оглядываю последний раз комнату, и словно волной окатывает предчувствие, что я больше никогда здесь не появлюсь. Что сейчас — это уже почти прошлое, которое никогда даже не напомнит о себе.

Мы проходим мимо кухни, все ребята там.

— Подожди, пожалуйста. Минуту. Я попрощаюсь.

Моему мужчине это не очень нравится, но он молчит. Захожу в кухню, которую я все же ощущала своей, пусть и недолго. Здесь есть кое-какая моя утварь, но не хочу ничего брать с собой. У Ярослава все есть, даже шикарная скалка, которую подарил нам другой его дядя — Василий Федорович.

— Ну что, я поехала. Спасибо, ребят, за все! За хорошее, да и за плохое тоже. Еще увидимся.

Наверное, мысленно добавляю я. Но им, как и ректору Ковалевскому, не стоит раньше времени знать о наших планах.

— Так вот, значит, а? — произносит вроде не самую осмысленную фразу Колька Козлов, но его все понимают.

— Ага! — Подхожу к нему и быстро обнимаю. — Спасибо, Коль! За все.

— Да мы ж еще увидимся, — вяло отвечает он, хотя сам знает хорошо, что все закончилось. Но почему-то именно с Козловым мне бы хотелось продолжать общаться. Не знаю, посмотрим, как все сложится.

Девчонки по очереди быстро обнимают меня, едва касаясь губами щеки, и отходят в сторону. Пашка так и не подошел ко мне. Это его выбор.

— Ну что, политес соблюден. Хотя по мне — как бисер перед свиньями метать. — Ярослав не утруждает себя лестными сравнениями, когда мы спускаемся на лифте на первый этаж. — Вот теперь пора и домой!

* * *

— Я уже опаздываю, но, может, еще разок, а? — Ярослав призывно приподнимает правую бровь. — Черт с ними, подождут полчаса.

Он поглаживает мое бедро, а я чувствую, что часто буду вспоминать именно этот момент, потому что сейчас абсолютно счастлива.

— У тебя экзамен. Пожалей ребят, а? Ты хоть представляешь, что студенты чувствуют, ожидая тебя? Да там минута за десять лет жизни идет!

— Я знаю, что чувствую, когда ты лежишь голая в моей постели, — задумчиво произносит Ярослав, но потом все же встает с кровати. — Ты днем будешь в универе? Я тебя подожду там.

Быстро целует меня и скрывается в ванной.

Я самая счастливая женщина на свете!