Скалка

Мандражирую, а головой понимаю, что это глупо. Та Тамара, которая отсюда уезжала в октябре, понятно, места себе не находила бы, но я изменилась, и Ярослав прав: это моя жизнь и мне решать. Даже если он им не понравится, они не перестанут быть моими родителями, а он — моим любимым мужчиной. Да, возможна напряженность, но я не намерена отказываться от самого дорогого в моей жизни — родных и любимых людей.

Во всех окнах нашей квартиры горит свет. Мне даже показалось, что я увидела промелькнувшее за тонким тюлем лицо Сеньки.

Мы едва успели выйти из такси, как дверь подъезда отворилась и в проеме показались папа с дядей Мишей.

Я чего-то не понимаю. Они его обнимают, руку жмут, требуют от таксиста отдать наши чемоданы… А я стою сбоку и… просто наблюдаю за всем этим цирком! А как же я?

— Привет, дочка! Хорошо добрались? — Не дожидаясь моего ответа, папа снова поворачивается к Ярославу. — Вы хоть чемоданы полупустые привезли? Мать уже собрала вам килограмма три рыбки вяленой, да еще я вам насолил специально…

— Все заберем! Мы рыбу любим, да, Тамар? — Он оборачивается ко мне, и вся моя выдержка летит в пропасть. — Особенно вкусная была та, что Тамара привезла в октябре из дома.

Вот гад! Как вспомню свой побег от маньяка… Всю рыбу ему тогда оставила…

— Мы именно тогда с Тамарой и познакомились. Но тогда я еще не знал, что это на всю жизнь.

Слышу глухой стук — мой папа уронил чемодан на асфальт.

Нас ждет незабываемый вечер!

Мама встречает нас в своем самом красивом выходном ярко-синем платье. Никогда не видела, чтобы она в нем принимала гостей дома. Тискает Ярослава изо всей силы, но тот даже не морщится.

— Валя, отойди! Дай на зятя будущего посмотреть!

Бабушка! Добро пожаловать домой! Елки! Знала ведь, что так и будет, но все равно пунцовая вся стою.

— Хорош, засранец! — Бабуля трижды целует его в щеки и выдает очередной перл, от которого мне хочется сбежать обратно в аэропорт: — Детки красивые будут. Ой, красивые!

— Да погоди ты, мама. Дай детям раздеться, прийти в себя. Голодные же, с дороги!

Стол накрыт в лучших традициях семьи Скалкиных. Вот тут даже английская невозмутимость дала осечку. Гляжу, как брови Холодова медленно ползут вверх, а глаза становятся… выразительнее.

— У нас так всегда, привыкай, — не нашла ничего лучшего сказать я. — Зато все очень вкусно, поверь!

Уже почти полночь, но из-за стола никто не уходит, даже мелкий тут возится. Хотя вижу, что глаза у Сеньки слипаются.

— Том, отведи брата спать. Да проследи, чтобы пижаму правильно надел.

Послушно плетусь за малым, а самой тоже спать хочется.

— Сказку почитай. А лучше расскажи!

— Спи давай! Мне еще за стол надо.

— Мама с папой беспокоятся, что он тебя бросит, — вдруг выдает Сенька, от его слов у меня сердце сжимается. — А бабушка уже несколько ночей не спит нормально. Переживает…

Перед глазами стоят радостные родители, бабуля. Они так легко нас встретили… Как я сама не почувствовала?

…Брат уже спит, и я тихонько затворяю дверь комнаты.

Меня минут пятнадцать, наверное, не было. Скорее всего, Холодов уже допрошен по всем статьям. Как он там? Тихонько подхожу к гостиной и вижу, что дверь слегка прикрыта. Но голос слышен хорошо.

— …Я понимаю ваши опасения, но никогда ее не обижу. И всегда буду рядом, что бы ни случилось. Я вам очень благодарен за Тамару, ею нельзя не восхищаться. И я осознаю, что мне крупно повезло. Я люблю ее так, что хочу прожить с ней всю жизнь. Нет никого, кто бы значил для меня больше, чем она. Я во всем ее поддержу и вас прошу принять ее выбор. Она хочет заниматься любимым делом, и ей на самом деле нужно ваше одобрение.

— Не думала, что у вас все так серьезно, — недоверчиво протягивает мама.

А я больше не могу стоять под дверью и, будто школьница, подслушивать разговор старших!

— Да, мам, у нас все очень серьезно. И мы сюда приехали рассказать вам все. Всю нашу историю.

Эпилог

Тамара

— Какая же ты у меня красавица!

— Я думала, уже не доживу. Сколько можно было тянуть-то, а? С детками только поторопитесь! Тебе уже двадцать три! Тамара, у меня в твоем возрасте уже двое были!

Мама с бабушкой причитают, бегают вокруг меня, суетятся. Они так похожи друг на друга сейчас! Интересно, я буду так же волноваться, когда моя дочь будет замуж выходить? Наверняка!

— А в волосах-то, Валь, глянь! Я и не заметила сначала. Это что ж за гребень такой, а, Тамара? Сверкает, словно бриллианты там!

В нем и правда драгоценные камни, и бриллианты тоже есть. И стоит он целое состояние. Но, возможно, лучше маме с бабушкой этого не знать. Хотя все в курсе, что Ярослав поклоняется моим волосам. Они быстро с ним спелись на эту тему. Холодов уже пообещал, что, если у нас родится дочь, она продолжит славную традицию семейства Скалкиных и тоже будет носить длинную косу.

— Жених, поди, подарил? А? — Бабушка, конечно, не успокоится, пока все не выведает. — Ох, любит он тебя сильно. Чтоб такой красавец да так любил!

— Чему ты удивляешься, ба?

— Потому что мужчин хорошо знаю, в отличие от тебя, — вздыхает бабуля. — Повезло тебе с ним, хотя характер у него вредный.