Скандал на Белгрейв-сквер

Будуар хозяйки был устроен совсем в другом стиле. Возможно, вкусы миссис Карсуэлл значительно отличались от вкусов родителей ее мужа, от которых супруги унаследовали этот дом. Питт обратил внимание на картины прерафаэлитов — печальные и страстные лица на портретах в темных, сочных тонах, персонажи из легенд в благородных позах, сюжеты из известных сказаний, навевавшие приятные воспоминания о чем-то знакомом. Мебель изготовлена по чертежам модного тогда Уильяма Морриса — простые линии, отличное качество. Возможно, здесь присутствовали и подлинники, а не только имитации.

На стенах комнаты разместилось немало рисунков и портретов дочерей — трех белокурых девушек в красивых позах. Портреты были стилизованы под работы модных художников — подчеркнуто огромные глаза, нежный рот. Но лица были старательно лишены живых человеческих страстей — если они, конечно, были присущи моделям, в чем Питт сомневался. Художник пожелал изобразить девушек чистыми, как дети. Таковы были законы рынка невест.

Портрет старшей дочери, темноволосой, как мать, сохранил черты индивидуальности, словно художник, рисуя, не испытывал давления или контроля над собой. Питт заметил на ее тонком пальце обручальное кольцо. Улыбнувшись, он проследовал дальше.

Остальные комнаты, как и ожидал инспектор, были так же добротно меблированы в традиционном стиле, без особой выдумки, — но уютны, со множеством безделушек, картин, ковриков и сувениров разных поколений. Здесь ощущалось постоянное присутствие живущих в них людей и их чувства гордости за единственного сына, за вышивки дочерей, когда они были совсем юными. И еще — поражало разнообразие книг.

К тому времени, как Питт достиг кухни и комнат прислуги, находившихся на нижнем этаже, он уже имел достаточно полное представление об этой дружной буржуазной семье, не знающей ссор и скандалов. Неприятности, как и успехи, не выходили здесь за рамки семейного круга и могли быть самыми разными: удачно прошедший званый ужин, приглашение в гости, приход или неприход жениха, испорченное портнихой платье или напрасное ожидание письма.

От слуг Питт узнал о том, кто бывает у Карсуэллов: портнихи, модистки, друзья, в основном дамы, приглашаемые на чаепитие или наведывающиеся с коротким визитом, чтобы оставить свою карточку. И, конечно же, о светских развлечениях семьи. Здесь любили ходить в гости. Вот и сейчас получено приглашение в ответ на недавний бал, данный Карсуэллами.

Томас покидал дом судьи, так ничего и не узнав о смерти Уимса. У него осталось приятное впечатление об образе жизни милой семьи из обеспеченного слоя среднего класса, где любят друг друга и хранят тепло семейного очага, где считается правильным искать приличных женихов, способных материально и социально обеспечить будущее дочерей. Это Питт уловил сразу же. Он улыбнулся и подумал, что от Шарлотты не ускользнула бы и глубинная подоплека всего этого, и мелкие, но важные детали, о которых сам он мог лишь догадываться. Но ничто из того, что он узнал, не привело его к выводу о том, что судья Карсуэлл мог серьезно задолжать ростовщику или же стать жертвой его шантажа, как это случилось с лордом Байэмом. В жизни семейства Карсуэлл на первый взгляд не было ничего, что выходило бы за пределы возможностей человека, занимающего должность мирового судьи. К тому же у миссис Карсуэлл могли быть пусть небольшие, но свои деньги, чем, возможно, и объясняется наличие в доме прекрасных картин.

Питт шел по солнечной Керзон-стрит, засунув руки в карманы, глубоко погруженный в раздумья, не замечая проезжавших мимо экипажей с лакеями на запятках. Он мог бы наведаться к коллегам Карсуэлла и задать им вполне банальные вопросы под тем или иным предлогом, но что это ему даст? Ну, узнает он, что судья балуется картишками, — так что из этого? Друзья не выдадут, даже если он и сильно проигрался в последний раз. Джентльмены не выдают друг друга в таких случаях.

Питт свернул на Саут-Одли-стрит и по Сэнхоп-стрит вышел на Парк-лейн.

Карсуэлла могло что-то беспокоить в последнее время. Если он и поведал кому о своих заботах, какой шанс у Питта, человека постороннего, узнать об этом, даже если он скроет, что является полицейским инспектором? К тому же заботы судьи вполне могут быть связаны с убийством Уильяма Уимса. Да мало ли что беспокоит его — собственное здоровье, не-удачный кавалер, ухаживающий за одной из дочерей, или, что еще хуже, полное отсутствие такового; наконец, трудный судебный процесс или необходимость вынести решение, которое ему не по душе… А может, тревога за друга, попавшего в беду… И на худой конец, просто несварение желудка.

Мимо проезжали красивые экипажи с дамами, укрывающимися под зонтами от солнца. В своих огромных шляпах они еле кивали друг другу в знак приветствия. Вдали легкий ветерок чуть колыхал густые кроны деревьев в Гайд-парке.

Возможно, у судьи в последнее время появились дурные привычки? Если так, то он их умело скрывает.